А.Н.СГАДОВ

Эссе, воспоминания и др.
Оскорбления и нецензурщина не допускаются.

Ответить
Сообщений: 3 Страница 1 из 1

Сообщение
Автор
03 янв 2008, 14:53
А.Н.СГАДОВ


ЧАСЫ
для учителя…


ПОСВЯЩАЕТСЯ

КАПИТАНУ ПИМЕНОВУ А.Н.-
ПЕРВОМУ ПРЕДСЕДАТЕЛЮ

СОЮЗА «ЧЕРНОБЫЛЬ» РОССИИ

города СОЧИ

Э П И Л О Г .

События 1986-1990 г.г. – авария 26 апреля 1986 года на Чернобыльской атомной станции, стали прологом к жизненной драме целого поколения людей разных возрастов и национальностей. Вряд ли кто-нибудь, когда-нибудь расскажет всему миру правду о событиях той ночи, когда во втором часу прозвучал взрыв, и погибли первые люди, находившиеся в это время на четвёртом блоке. Я так же не берусь предполагать причину. А вот последствия аварии, я ощущаю на себе ежедневно, вспоминая нелепость самой ситуации, когда сотни тысяч людей без подготовки и знаний сделали безумный шаг по призыву военкомата и собственной совести. Но особо я ощущаю аварию, когда приходится хоронить своих дорогих и любимых друзей. Каждый шестой сочинец из 750 ликвидаторов сегодня похоронен на городских кладбищах. Мы знаем имена тех, кому в ближайшее время предстоит умереть. Все они неизлечимо больны похожими заболеваниями или болеют, убедив себя в этих болезнях. Самому молодому участнику ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС не исполнилось двадцать четыре года, когда он умер от рака. Срочную службу он проходил в 1991 году в тридцатикилометровой зоне Чернобыля. И никто в нашей стране не ответит за преступление против молодой жизни.
Чарли Чаплин как-то сказал, что «день без смеха – потерянный день». Я очень люблю шутку, и старался шутить всегда и везде. К сожалению, это не всегда удаётся. Жизнь не всегда располагает к смеху. Но если это хотя бы немного возможно, надо смеяться и веселиться «всем смертям назло». Я старался смеяться даже в Чернобыле. Всегда.
Повесть «Часы»- основана на реальных жизненных событиях, свидетелем и участником которых я был. Я постарался, как можно более реально отобразить атмосферу Кубанского полка Гражданской обороны, не выпячивая безусловную героику того героического и тревожного времени, вовсе не претендуя на завершённость и всё сказаность. Если у кого-то найдутся слова, пишите и говорите: о Чернобыле ещё долго и много можно рассказывать, так как тема до сих пор закрыта и умалчивается даже то, что необходимо орать всякому ученику средней или другой школы. Если вам покажется, что в повести много водки, вспомните историю Великой Отечественной, где обязательные сто грамм зачастую спасали солдат от помешательства и помогали выжить в очень сложной обстановке.
Самое главное – эта повесть о дружбе и взаимовыручке, поддержки слабого и помощи нуждающегося. Я буду рад, если вы прочитаете эту книгу и посоветуете прочитать эту книгу своим детям. Возможно, чуть-чуть в старшем возрасте.

Горе на двоих – полгоря, радость на двоих – две радости…



Катастрофа Чернобыля – тайна.
О защите мы знали едва.
Два десятка полков не случайны.
Про ребят шла лихая молва.

Кто, боялся подать, даже руку,
Кто тайком нас на марше крестил.
Я запомнил с любимой разлуку
И друзей, что потом хоронил…


ЧАСЫ для учителя.
Пословица № 1:
«Где не жить –
Родине служить».

8 июля 1987 года на станцию Коростень, небольшого Украинского городка, под хриплое задумчивое мычание, умирающей в пасти волков, коровы - втянулось грязно-серое тело электрички. Отрыгнув в последний раз печальным рёвом, состав остановился, и с шумом открыл вагоны. На перрон стал выходить народ, громко разговаривая и закуривая сигареты. Вместе с ними вышли мужчины в военной форме. Уставшие, заросшие небольшой щетиной лица, помятая форма с расстёгнутыми воротничками, громкий говор и панибратское обращение к старшим по званию офицерам указывали на то, что прибыла очередная партия «партизан». Высокий старший лейтенант принёс десяток больших горячих пирожков, которые он купил у бабушек на привокзальной площади, и стал угощать офицеров. Гладко выбритый майор, явно военкоматовский, наотрез отказался от угощения Он всё время посматривал на часы и на стоящую электричку. Не надо было быть очень прозорливым, чтобы понять, что он спешил уехать в Киев на той же электричке, на которой доставил подразделение. Майор знал больше, чем прибывшие «новобранцы» и потому страшно переживал за свою вынужденную командировку, от которой не смог «отвертеться» или откупиться простым магарычом. Это подразделение «партизан» было виновато в том, что он должен был рисковать не только своим здоровьем, но и спокойствием семьи, которая ждала его, где - то за теми километрами, которые он - майор так героически и блестяще преодолел за эти три дня. Солдаты и офицеры пока не знали о страшной военной и государственной тайне, о которой знал он - майор - человек опытный и осторожный: всё, что бегало и произрастало над землёй в этом и близлежащих с Чернобылем районах, было опасно для здоровья! Поедаемые подразделением пирожки, были с картошкой. Их можно было есть, но не везде! Уж, лучше он обойдётся теми чёрствыми трёхдневными пирожками, которые напекла перед отъездом жена майора, и которые он заботливо сэкономил, питаясь в поезде вместе с ребятами "общаковской,"домашней едой.
Вдали показалась колона бортовых машин, и майор облегчённо вздохнул. У него всё получилось, как он загадал! Старший колонны - офицер в полевой форме неловко отдал честь майору и пожал протянутую руку. Говорили недолго. Состоялась передача документов. Старший явно привык к тому, что вся процедура приёма личного состава и «сопроводиловок» происходила здесь на перроне вокзала, а не в полку, как было положено в войсках.
Майор ринулся к электричке, но, опомнившись, с большим облегчением попрощался с офицерами за руку, а с рядовыми - общим взмахом правой руки, как индейцы племени «Хау». Пройдёт несколько лет, и эти службисты одними из первых получат удостоверения «ликвидаторов», и будут успешно пользоваться большими льготами, которые будут даны участникам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. В 1994 году комиссия Министерства обороны России в Краснодарском крае из 48 «вонкоматовских - ликвидаторов» подтвердит выданные удостоверения только семерым офицерам и прапорщикам, действительно служившим в полку. Правда, не повезло подполковнику Кривотулову В., который служил в полку на должности помощника начальника штаба. У него отнимут удостоверение участника ликвидации, и он из-за мужской гордости не захочет доказывать свою законную принадлежность к совершённому им в 1987 году гражданскому подвигу. У этого офицера была возможность не оставаться в полку, но как раз этот офицер имел совесть и честь! Зато другой работник Сочинского военкомата, пользуясь служебным положением, «обеспечил» удостоверениями всю свою семью, включая любимую тёщу. Но в России воровство всегда процветало среди разных чиновников, в том числе и военных. Удивляться не приходится, что, в конечном счёте, украли льготы!
Через год умрёт первый из 1050 сочинских ликвидаторов в возрасте 37 лет. Им будет рядовой Чеканов В.Т., так и не получивший удостоверения участника ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. До выхода Закона от 15 мая 1991 года № 1244-1 «О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС», уйдут из жизни ещё пятнадцать человек. В том же году, впервые после аварии, будет установлена причина смерти нескольких ликвидаторов: участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Осиротевшие семьи в дальнейшем получат от Государства за потерю кормильца небольшие пенсии. Но более десяти семей получают намного меньше даже этих небольших пенсий! Они – эти семьи так и не сумели подобающим образом оформить необходимые документы. И смерть молодых и «практически здоровых» до аварии ребят, останется просто смертью. Ну, умер! А кто не умрёт? Все мы смертны! Только чиновник живёт намного дольше. А все остальные - не чиновники! Когда нас забирали на Государственную службу, все формальности были сведены «на минимум»: два часа и ты «практически здоров» и готов выполнять любое Правительственное задание. «Одобрям!» Но как только потребовалось от Государства достойно и благородно «рассчитаться» с осиротевшей семьёй, возникло столько непреодолимых проблем, что родные и поныне произносят только одно: - «Подавитесь! Если бы мы знали, что вы так отнесётесь к нашему горю, мой сын никогда бы не стал вашим защитником». А у рядового Чеканова В.Т. в 1987 году была одна льгота: могилу выкопали глубже и шире, чтобы в неё поместилась не только его облучённое бренное тело, но и бесконечная боль близких и родных. И поныне циркуляр Минобороны предписывает не награждать посмертно. Как будто покойники виноваты в том, что они при жизни были Героями и настоящими Защитниками своей скупой Отчизны.
А в этот жаркий солнечный день, на небольшой станции Коростень, прибывших офицеров распределили старшими машин, солдат погрузили вместе с вещмешками в кузова. Пологи опустили, и автоколонна тронулась на большой скорости, поднимая за собою пыль, которая была в эти июльские дни на дорогах зоны в огромных и небезопасных количествах! Так начиналась служба, которая продлилась для меня и двух моих земляков - шестьдесят девять дней и пять с половиной часов. Но про это мы пока не знали и только вглядывались в пролетающие километры, которые с каждой минутой приближали нас к новой непонятной службе, полной опасности и тревог для нас и наших родных.
Водитель мало разговаривал и всю дорогу, не закрывая окна, курил дешёвые сигареты. На груди у него болталась марлевая повязка - «лепесток», единственная и редко применяемая защита органов дыхания. Остальные органы, практически, не защищались ничем! Эти самые первые сведения о защите, я «щипцами» вытащил из молчаливого немного угрюмого попутчика. Мы въехали в небольшой посёлок «Новая Радча». Небольшое Украинское село с белыми одноэтажными мазанками утопало в вишнях и грушёвых деревьях. Кое - где стояли яблони, с побеленными стволами. Вдоль дороги высились десятиметровые тополя, а ветер гнал по обочине грязный пух. Лишь изредка проезжал на велосипеде местный житель, и водитель незлобно нажимал сигнал.
Мы проехали железнодорожный переезд, и асфальтная дорога закончилась. Пошла брусчатка. Слева впереди замаячил полк, со всех сторон обнесённый сплошным забором, за которым нам предстояло служить и продолжать жить. Деревянный указатель показал на шлагбаум. На нём красивыми буквами было написано: «Х-во п-ка Суслика». В переводе «с их языка на русский» это означало: «Хозяйство полковника Суслика». Было смешно до дрожи в зубах! Если бы не такая сложная обстановка, в которую нас завела служба, можно было бы подумать, что кто-то для поднятия нашего скудного духа решил пошутить, и написал для смеха эту надпись. Но шутки остались за тем бесконечным расстоянием, которое мы так стремительно покрыли за три дня от станицы Динской до Кубанского полка - воинской части № 47049 в посёлке «Новая Радча». А фамилия на «вывеске»? Это было не самое смешное в той жизни, в которую нас на неопределённое время направил «любимый» райвоенкомат! В чём мы в дальнейшем неоднократно убеждались!
Шлагбаум стремительно распахнулся руками дневального, и мы, не сбавляя скорости, влетели в полк, бессмысленно, как мне казалось, непрерывно сигналя. На плацу колонна остановилась, раздалась команда, и солдаты с прибывшими офицерами стали выпрыгивать на асфальт. Большое количество «старожилов» моментально, словно мухи, облепили нас со всех сторон! Прибывших в полк «новобранцев», словно рабов на невольническом рынке, не стесняясь, пристально рассматривали, интересуясь местом проживания и, особенно, профессией.
Пройдёт не так много времени, и мы так же будем, как и эти парни, с нетерпением ждать своей замены, искать земляков и тащить к своему командиру очередного долгожданного претендента на свою, вот как надоевшую, «замечательную», самую-самую безопасную должность. Но это будет потом! А 8 июля1987 года нас ждали, нас встречали, как самую дорогую и долго ожидаемую замену. «Рабы» были в большой цене! Количество, прибывающих в полк солдат и офицеров, строго равнялось количеству отслуживших «на военных сборах». Штаб в этот день работал и ночью, чтобы произвести все необходимые для увольнения действа. Главное для тех, кто с нескрываемой радостью покидал ненавистный полк, было уехать, уйти, сбежать от кошмара, мерзкого запаха, бесконечного напряжения и нелёгкой ежедневной службы в Чернобыльской зоне. Редкие вояки могли похвастать показной бесшабашностью и напускным безразличием, когда им объявляли об увольнении из рядов так недавно «любимого» и самого «родного» полка. На увольнениях в запас строилась целая наука. Дисциплина по Уставу была мелочью по сравнению с предупреждением об увеличение срока службы недисциплинированному служаке до максимума - шесть месяцев, разрешаемое время на воинскую переподготовку. Кто-то до сих пор боится сознаться, что не было никакой подготовки и учений! В сложнейшей обстановке непостижимой для сознания и разума, полки выполняли смертельно опасную, боевую, трудновыполнимую, но необходимую для всего земного шарика, задачу! Сведения о масштабах катастрофы были засекречены и назывались Государственной тайной! Но как я убедился, нынешнее поколение, особенно подрастающее, сегодня знает об аварии так же мало, как в то время об аварии знали мы! Кто-то сознательно и поныне старается умолчать о масштабах и последствиях аварии!
Но люди в той кошмарной обстановке оставались людьми! Не все могли адаптироваться и привыкнуть к повседневной опасности, которая нас ожидала в Зоне. Некоторые «домашние мальчики» до конца службы сопротивлялись, и тем самым ранили себя ещё сильнее. А наказание было одно - «гордецы» служили полный срок «переподготовки» - шесть месяцев. Армия, даже на короткое время, никогда не стала бы для них родным домом и даже временным прибежищем. У этих людей сдавали слабые, расшатанные обстановкой нервы, и они, не вдаваясь в суть, сопротивляясь системе, делали себе хуже. Основным наказанием - становилась работа в полку. Персональная суммируемая ежедневно доза облучения росла медленнее, чем при работах на атомной станции. Всего 0,005 рентгена в сутки: на величину радиационного фона в полку, который никогда не меняли, даже при ощутимых выбросах радиации на станции.


Полный текст см. Ссылка для скачивания файла: http://flyfolder.ru/4816630

Текст повести также опубликован на http://www.proza.ru/texts/2008/01/04/191.html
31 окт 2010, 12:20
Прозару авторы / произведения / рецензии / поиск / кабинет / ваша страница / о сервере
сделать стартовой / добавить в закладки

Счётчик
Александр Сгадов


Алчность, по моему убеждению, не самое огромное зло. Есть зло и пострашнее. Зачастую, алчность – двигатель чего-то и куда-то. И мои рассказы по большому счёту написаны из-за алчности, которая была подогрета моей любимой, которая, по воле случая, при первом нашем знакомстве, купила мою первую плохо продаваемую книгу.
Признаться, я всегда мечтал о шумном успехе и об огромных гонорарах. Но неизвестный автор - сродни не распробованной проститутки. Вроде бы девушка старается, но не разрекламирована. И её ночного заработка хватает на дешёвые колготки и чашку растворимого кофе.
Через некоторое время, моя возлюбленная - бизнес-леди, видя мои некоторые таланты и огромную лень «не признанного писателя», решила поиграть на моих низменных чувствах и прирождённой человеческой алчности, предложив мне за каждый написанный рассказ некоторую сумму денег. Я с удовольствием согласился. Уж лучше писать за небольшие деньги, чем работать бесплатно на неизвестность. И за короткое время, а вернее за три дня, я написал кучу рассказиков, назвав их скопом «Счётчиками». Прочитав первые рассказы, состоявшие из несколько строчек, моя любимая страшно возмутилась, и обозвала меня шарлатаном. Но я быстро доказал, что эти строчки никак нельзя назвать повестью или романом. И по своей конфигурации каждый рассказ может быть только рассказом. Или иначе: - Заказали? Платите, сударыня…
До сих пор денег мне не заплатили. Моя любимая не только «алчнее» меня, но вдобавок - женщина. А как известно, получить от женщины обещанного порою сложнее, чем выпустить и продать свою новую книгу. И поэтому, плюнув на иллюзионные гонорары, я продолжил писательский труд, постепенно удлиняя сюжеты. Но рассказы остались под номерами, чтобы моей заказчице было удобно когда-нибудь перемножить последний номер на обещанную сумму за один рассказ. А вдруг мне повезет, и я получу обещанный гонорар? Не всю жизнь прозябать в неизвестности, и пить растворимый кофе. Я так хочу побывать в Париже и посетить знаменитый Мулен Руж. Только алчность заставила меня не прекращать работу и идти к намеченной цели. А к женскому коварству я давно привык. По-крайней мере, если бы мне заплатили, мне бы пришлось отдавать в семейный котёл заработанные деньги. Или, проще говоря, возвратить всю сумму той, которая тебе же их дала. Естественно, не получив гонорар, я никому ничего не должен. И засыпаю и просыпаюсь спокойным. Да и налоговый инспектор меня не разыскивает. А это огромный плюс в творчестве любого неизвестного писателя или поэта. Без головных болей, господа, без «головняков»…

С Ч Ё Т Ч И К…


1.Костры догорели, осталась зола. Но было когда-то вдвоём так тепло…
1. Что молодость, когда приходит старость? Закончен сахар, но осталась соль, которая бела, как прежний сахар. Но вкус - иной.
2. Ах, сколько праздников? Устал от праздных дней. Так мало настоящих дней, когда творишь…
3. Не сравнивай труды, трудясь на ниве. Твой труд главней, когда поёт струна.
4. А если нет струны? Но виден только пот? Ты – в бане.
5. Один – любитель пива, другой – вина. А я люблю поесть. И ветер в парус.
6. Волна – она без цвета и часов. Но как штормит порой?!!
7. Мне чайки кажутся вечными. А чайкам на нас насср…… Видно у вечности много дерьма.
8. Дельфин выглянул из воды и спросил: - Который час? Я машинально ответил и поспешил домой. Был час обеда, и я на пятнадцать минут уже опаздывал к столу. Не мог раньше спросить?- подумал я о дельфине.
9. У лежащей девочки на буне, был огромный рыбий хвост вместо ножек. Бедняжка, - подумал я. Как же она будет убегать от насильников?
10. Когда закончился день, наступила ночь. Хорошее - всегда когда-нибудь заканчивается, - подумал я философски.
11. За ночью пришёл рассвет. Осенний дождь начался ночью и продолжался весь день. Где он берёт столько воды, чтобы испортить мне настроение?
12. Жена бежала по дорожке и сломала каблук. Нога подвернулась, и она со стоном, очень не красиво, свалилась и сломала ногу. Теперь опять надо платить сапожнику, - подумал я в сердцах.
13. Жена медленно на костылях шла по той же дорожке и сломала второй каблук. Не могла раньше сломать? Было бы легче отдать в починку два сломанных каблука. Оптом – всегда дешевле, - подумал я по одесски верно.
14. После снятия гипса, я помог одеть жене её единственные туфли. Туфли оказались разных моделей. Как искусен еврей – сапожник, - подумал я. Если за такие гроши он сменил фасон старых туфель!
15. В нашей семье жила – была тёща. Недавно мы её похоронили. Наверное, назло мне, моя жена недавно стала тёщей новоиспечённого мужа моей падчерицы. Яблоко от яблони недалеко падает,- подумал я. А внутренний голос добавил: - И очень червивое…
16. Не прошло и полгода после рождения, а наша внучка точно знала, когда у папы день зарплаты. В этот день она всегда особо ласкалась к нему. И плакала, если он не брал её на ручки. Женщина в ней проснулась ну, очень рано,- подумал я. Хорошо, что я на пенсии…
17. Когда я после работы дремал в кресле, наш сиамский кот Шустрик всегда ложился на мою грудь, согревая мой большой живот своим кошачьим теплом. Однажды я проснулся и увидел два косых голубых глаза, уставившихся неподвижно в мои сонные зрачки. Почему я пью только водку, а не валерьянку,- подумал я. Может быть, и у меня глаза были бы голубые, а не мутные?
18. Когда кончилось вино, пили водку. Когда кончилась водка, пили шампанское. Когда кончилось шампанское, всё равно что-то пили. На следующий день всем было страшно плохо. А особенно жене, которая не могла найти очень дорогие французские духи. Видно это было «что-то», - философски размышлял я над случившимся.
19. Девочка с камнем в руке бежала по пляжу и недалеко от воды споткнулась и упала. Я подбежал к бедняжке и помог подняться. Она весело размахнулась и запустила в меня камень, который не выпустила во время паденья. Камень точно попал мне под правый глаз. Видно, девочка левша, - точно подметил я и мой домашний лечащий врач. Такая маленькая, а уже левша. И куда смотрят родители?
20. Я лежал в необычной для меня позе. Но для проктолога поза была, как на плакате, хрестоматийной. Совершенно как в учебнике. В который раз он медленно поправил резиновую перчатку и с возгласом: - Нуте, нуте, - воткнул в меня свой длинный извивающийся палец. А ещё врач, - подумал я. А веселиться, как Витька в детском садике.
21. Когда я вошёл в кабинет к проктологу, я поздоровался с сидящим белым халатом, как учила когда-то моя незабвенная мама. Но на него моя культура явно не подействовала. Он оказался извращенцем и предложил мне раздеться по пояс. Когда он увидел, что я снимаю свитер, он зашипел на меня, как поливочный гидрант и предложил снять вещи с другой нижней половины. И трусы «тожа». Лучше бы я с тобой не здоровался… Противный… Подумал я с грустью в глазах. Но трусы снял.
22. Когда 217 космонавт, выйдя в открытый космос, попытался к обеду вернуться на борт корабля, он обнаружил отсутствие «Востока» на околоземной орбите. Видно забыл поставить на сигнализацию, - подумал будущий Герой России (посмертно). И как всегда кислород на пределе. Надо бы поспокойнее, чтобы сэкономить остатки газа. И часто задышал. ЦУП, ЦУП, - заорал космонавт. Корабль спёрли. ЦУП весело рассмеялся. Ну, что, Сокол? Теперь ты понимаешь: кто в доме хозяин? С первым апрелем тебя, придурок. Пари на месте. На следующем витке верну тебе твой корабль. Везде мафия, - думал парящий Сокол. Но об этом вслух ничего не сказал. Корабль ещё не вернули.
23. Когда после назначения нового начальника в социальную защиту города смертность среди пенсионеров резко возросла, новый избранный мэр, проанализировав случившееся и придя к выводу, что это не маленькая пенсия, а очевидное умелое равнодушное руководство пышногрудой Элеоноры Альфредовны Прежевальской – по первому браку и Бубенчиковой по второму, перед очередными выборами перевёл её, на всякий случай, директором городского кладбища. Прежние клиенты Элеоноры Альфредовны, больше не могли жаловаться на социальные и другие тяготы пенсионной жизни. Удивительно, но смертность в городе резко сократилась. Да,- думал вновь избранный мэр. Старая партийная школа. Чтобы ей не поручил, она всегда всё завалит. Даже на кладбище. Но как я прозорлив? Вот почему снова я избран мэром этого замечательного городка. Спасибо старой партийной школе. Надо бы съездить в частную финскую баню. Там замечательное холодное чешское пиво. С раками…
24. Назначенный губернатором И.О. мэра города, вместо, не желавшего «честно» делиться в установленных пропорциях 80 на 20, мотался по огромным распроданным территориям города и, встречаясь с избирателями, собирал любые, писанные от руки бесконечные жалобы, обещая разобраться сразу, как только «он станет мэром «Нашего» чудесного приморского городка». Ему необходимы были свободные, не проданные территории. Аренда московским бизнесменам на 100 и более лет могла существенно поднять как благосостояние мэра, так и произвести оговоренный ранее расчёт с губернатором. А вот свободных земель почти не осталось. Предыдущий «коллега» был из местных аборигенов, и очень хорошо знал лакомые кусочки приморского городка. Неожиданно И.О., из окна мчавшегося лимузина, увидел зелёную травку местного городского стадиона, а потом в центральной зоне на длинной верёвке пасущегося козла. Выход был найден. И.О. с облегчением вздохнул. Долгострой был крайне не популярным среди народа. А стадион строился со времён Лысого вождя. К тому же, только китайцы любили массовый спорт и физкультуру. Русские отдавали предпочтение другим увлечением. «Но о грустном - не надо,- думал про себя слуга народа. К тому ж в городе, по статистике, проживало только трое китайцев в шестом поколение. Их было значительно меньше коренных жителей городка. Размножались китайцы на редкость вяло, беря дурной пример с аборигенов. Да, и русские сибирские холода кого хочешь оскопят. Время и статистика явно работало на И.О.. Пока разберутся, пока снимут, пока реабилитируют, срок «мэрства» пройдёт. Главное, -думал И.О., Я смогу рассчитаться с губернатором, и построить свою мечту бесштанного детства – небольшой четырёхэтажный «особнячок». Хорошо, что море рядом. И.о. второй раз за день вздохнул с облегчение. Выход был найден. А вместе с ним - о результатах выборов можно было не беспокоиться. Как говорил Иосиф Сталин: - Не важно, как проголосуют люди. Главное – это кто занимается подсчётом избирательных голосов?! Кстати, а кто у меня…Довольный чему-то ухмыльнулся. Председатель избирательной комиссии? А?!..
25.В эротической позе на спине валялась, а не лежала - убитая накануне тёща. Её щитовидные, выпукло-стеклянные глаза по-прежнему издевательски вопрошали: - А всё-таки, зятюха, я тебя достала? «Достала, достала, - думал я, посылая очередной патрон в охотничьё ружьё, и делая в наглое тело десятый контрольный выстрел». «Не говорите, «мамо», что мне для вас даже соли жалко». И я вновь перезарядил ружье патронами, набитых под завязку крупной украинской солью. Для поддержания праведной злости и за упокой их бессмертной души, я в который за сегодня раз опрокинул крепкий, горящий самогон. Как обычно - полстакана. А вообще то… Разве у ведьм есть душа? Взял картошку и попытался макнуть в солонку. Но соль закончилась. «Вот так всегда, мамо. Всё вам, всё вам. Для вас - ничего не жалко. Некогда подумать о себе». И зарядил ружье патронами на медведя. «На всякий случай, мамо!» И сделал двадцатый контрольный выстрел. Так, на всякий случай. А случаи бывали разные. Интересно: а куда спряталась моя любимая «женулька»? Лю-би-мая. Тебя мама зовёт?! Где ты? Ты видишь, у нас закончилась соль.
26. Весной, когда в Японии отмечали праздник цветущей вишни – сакура: по древнему календарю – Новый год, Иван Иванович Иванов – в простонародье «Ванька Невстанька» наконец-то закончил справлять Петровский Новый год. И пошёл выбрасывать на помойку конфетти с двумя разбитыми шариками и облезлую, занюханную, пластмассовую ёлку. Уже давно нужно было выходить на работу и сменить воспоминания. В основном - хорошие. На что-то хлебное и будничное. К тому ж, Новый год удался не совсем. В образе Снегурочки – дурочки Дедушка Мороз подарил Ваньке не только веселье, но размышления об утраченных 200 «баксов», когда он, поддавшись на эротическую рекламу типа: «Позвони, не пожалеешь»… Позвонил и пожалел. Полученное сомнительное удовольствие от стриптиза в домашних условиях, исполненной пьяной снегурочкой, закончилось дракой. Причём, били в основном его. И кто бил? Дедушка Мороз, который и привёз эту сучку-внучку по указанному Ванькой адресу. Получалось, что он сам под новый год выпросил под левый глаз замечательный фиолетовый фонарь. Да, к тому ж, за неустойку, Дедушка отнял 200 баксов, обвинив Ваньку в нарушение контракта на поставку. Хорошо ещё, что под грохот салюта не так был слышен крик этой пьяной кикиморы, орущёй похлещи Витаса, что её насилуют. Иванов, спустя несколько месяцев после праздничной вакханальной ночи, так и не смог до конца осознать: за что заплатил этой «мымре» столько зелёных рублей, так необходимые именно в эти похмельные дни? И ругал себя за мягкотелую романтику и мальчиковую податливость. А ещё за то, что так нагло врёт телевизионная реклама. Дед Мороз, как и Снегурка, исчезли в белой вьюге с его неисправными часами японской фирмы Seiko №5. 1 января, проснувшись поздно под пластмассовой ёлочкой с горящим от боли глазом, Иванов И.И. так расстроился об утратах, что продолжил отмечать Новый год до солнечных майских дней. Пока однажды не услышал еле слышный внутренний голос: - Всё, Ванёк. Пить больше не могу… Иванов смутно осознал, что достаточно «навстречался» и даже немножко погорячился с этой затянувшейся встречей. Какой бы праздник не был славный, а особо - встреча Нового года, но надо и честь знать. Да и деньги не резиновые: закончились в прошлом месяце... Слава Богу, и явно не гуманитарные знания, Иванов И.И. не догадывался, что на земле у разных народов и по разным обычаям почти каждый месяц отмечается свой Новый год. К слову сказать, якуты Новый год, как и каждый русский, отмечают не только в январе, но и по своему обычаю - в июне. Свято храня указ Петра Первого о празднование нового года с далёкого 1700 года. И откуда они узнали о нашем обычае? Чёртовы оленеводы, тунгусские шаманы. С Новым Вас годом, земляне! Не удивляйтесь, люди, если услышите эту фразу первого сентября или первого апреля. Но об этом потом. Лучше, чтобы Иванов И.И. об этих праздниках не узнал никогда.
27. К зубному врачу на ампутацию любимых и единственных в своём роде зубов сидела огромная, страдающая от боли очередь. Все были предельно вежливы, и услужливо пропускали вне очереди спешащего на весёлый крик мёд сестры: - Следующий… Поскольку жена и любимая тёща с утра составили внушительный список разных дел и покупок, я стремительно оказался со своим внушительным флюсом в удобном для экзекуции кресле, ещё не понимая до конца, что будет делать с моими зубами этот еврейский эсэсовец. Смешно подумать,- размышлял я в кресле. А в Освенциме коронки удаляли такие же врачи? Или у них была черная форма, чтобы не видна была кровь. И в это время я рассмотрел большие ужасные щипцы, которые приближались к моей раздутой щеке. Я очнулся от запаха нашатыря и от запаха туалетного мыла, которым пахли изящные ручки медицинской сестры. Ну, вот и хорошо, ну, вот и славненько, что очнулись, - щебетала белая леди, похожая на саму смерть, помогая мне приподняться и, услужливо выпихивая меня из кабинета. В «прыг скоке» не было ни одного больного. И только на диване валялась забытая чёрная дамская сумочка. «Вот видите, уважаемый. Вы нам всех больных распугали своим криком?» Говорила мед сестра, усаживая меня на диван. Опять мы остались без работы и заработка. Как вы себя чувствуете, больной? С трудом, откатив глаза на прежнее место, я попытался улыбнуться и что-нибудь сказать. Так обычно говорят кино герои после падения с шестого этажа или драки с группой хулиганов. Я подпёр правый бок мягкой влажной рукой и, вместо - громко и весело, прошепелявил: - Жамещательно. Что должно было означать: - Замечательно. Только теперь ощутив, что во рту не достаёт половина золотого моста, поставленного по случаю годовой премии несколько лет тому назад. Пусть меня повесят, - думал я в эти минуты. Но я никогда не перешагну порог этого эсесовского жида. Когда сестра вернулась в кабинет, доктор Цукерман рассматривал под большой лупой золотой мост сбежавшего клиента. Не подымая головы, он ласково обратился к мёд сестре: - Ну, что, голуба моя. Вам хватит за ваши труды две коронки? Опять нашу зарплату приказано брать натурой. Что делать: времена такие. Хорошо, что я не хирург…А потом подумав, добавил: - И не работаю в нашем городском крематории. Я ведь, знаете ли, в основном обхожусь без мяса. А курочку кушаю исключительно в сентябре. Получите, дорогуша, вашу сегодняшнюю долю. Хотя, если вам всё равно, я бы мог у вас её выкупить. Но не сильно дорого. Времена нынче тяжёлые - перестроечные. И чего они хотят построить в очередной раз? Войны им было мало!
28. Перед моей операцией по удалению геморроя, к нам в палату не зашёл, а вполз совершенно пьяный белый халат. Кто «здеся – я» Шуриков?- вопрошал, икая халат, изящно поправляя на голове большой поварской колпак. А другой рукой стараясь держать пол стакана бесцветной жидкости и под мышкой внушительную бутыль с рукописной этикеткой на боку. С2Н5ОН, - прочитали шёпотом сразу несколько предоперационных и выздоравливающих «пукающих» больных. И в результате, как эхо в Американском каньоне, прокатилась волна: - Аш, аш, аш, аш… А в конце палаты - чуть слабое, но вонючее: - Пу-у-к. Я – Шуриков, - осторожно сказал я, и почему-то натянул до подбородка одеяло, пытаясь укрыться от этого вдрызг пьяного недоразумения. Халат подошёл к моей кровати и, пытаясь представиться гусарским манером, мотнул головой: - Анес… Анес… Анестезии –олог. С трудом выговорил он. Большой колпак на голове доктора пришёл в волнообразное движение, и качнулся вместе с врачом вперёд, чуть не сбив его с ног. Больной, вам крупно повезло, - продолжал врач, наконец-то поставивший бутыль на тумбочку. Одной рукой он продолжил держать на половину полный стакан, а другой - пытался приподнять одеяло и заглянуть под него, наверное, для осмотра моего бренного тела. В больнице,- продолжил речь колпак. Закончился наркоз. А план есть план. Вы нас понимаете, как производственник? Его никто не отменял. Главный?! Он многозначительно поднял вверх средний палец. Распорядился давать оперируемым больным вместо наркоза спирт. Помните войну, батенька? Партизанский отряд Медведева? Ах, да. Мы с вами родились уже при лысом кукурузнике. Откуда вы можете помнить об этом? Интересно: а я, почему-то помню? Ну, да ладно... Вы ещё молодой. Таким можете и остаться. У вас же скоро операция. Шутка. Хотя, кажется я моложе вас, но не сильно. Лет на двадцать, двадцать пять. Но если, не дай Бог, операция не удастся, я вас догоню по возрасту… Опять шутка. Ик… Потом он вторично поднял одеяло. Не знаю, что он там увидал, но взял бутыль и долил полный стакан спирта. «Пейте, голубчик, пейте. Уж, больно вы мне симпатичны. Может быть в последний раз». И пьяно рассмеялся. Я довольно смутно помню, как выпил содержимое стакана, но у меня перед глазами всё поплыло, и я сквозь наплывавшую пелену услышал: - Надо перед операцией зайти к хирургу, чтобы после вчерашней операции привести его в чувство. Ах, сколько работы, сколько работы. Пора увольняться.
Через несколько часов я очнулся в палате на животе от страшной головной боли и боли в правом боку. Тихо застонал и попросил воды. Женская рука мед сестры протянула стакан с тёплой водой. «Вы сильно не шевелитесь, больной. Операция прошла нормально, и ваш аппендикс уже больше никогда не потревожит вас». «Какой аппендикс, - захотелось закричать мне на всю палату. У меня же геморрой?!..» Но, что-то вспомнив, я еле прошептал: - Видно анестезиолог всё-таки нашёл перед операцией хирурга. Слава Богу, что они не сделали операцию на другие члены или, того хуже, на моём детородном органе. Хреновы Павловы. А геморрой я всё равно удалю когда-нибудь. Удалю, немножко подумав, мысленно добавил я. Когда в больнице будет этот чёртов наркоз… Сестра, - пить…
29. Старшая мед сестра Асия, а в больничном народце - Асоль или ещё хуже –Турша Клизмовна любила свою работу и даже гордилась её. Правда, зарплата не подтверждала эту любовь. И как часто заведено в жизни, любовь была односторонней и не взаимной. После обхода по палатам, где лежали 16-18 выздоравливающих бугаёв, её пышная армянская упругая попка болела от бесконечных ласковых щипков и шлепков. Неоднократно зав отделениям делал ей замечания, что она не дома, и не должна реагировать на мальчишеские выходки выздоравливающих. Причём, бить по небритым физиономиям так не гигиенично. И что проявление сексуального влечения, это хороший признак восстановления жизненных инстинктов не только самцов, но и мужского пола. В конце концов на очередной планёрке, «Турша» получила последнее внушительное предупреждение и задумалась: – Терять работу ей не хотелось. А мужики - этот слабый пол были и будут в любой больнице. И, как известно, все мужики – сволочи! Перестав отвечать хамам на хамство, Асия в скором времени нашла выход из стрессовой ситуации, которая по кавказскому обычаю требовала, если не кровавой мести, то хотя бы сатисфакции с этой сволочной породой. В отделении была палата, в которой лежали больные, несколько лет находившиеся в коме. Асия на пятиминутке уговорила зав отделением присматривать за тяжёлыми больными. И теперь каждый день после очередного обхода ныряла в этот храм и своё государство, где она была полнокровной царицей и даже в чём-то Богом. Сменив использованные презервативы, которые больным одевались, чтобы они не мочились прямо в постель, Асия с силой и армянским темпераментом влепляла каждому, ни о чём не подозревавшему «комисту», по физиономии. Просветлённая и удовлетворённая, Асия выходила из палаты с одной, но очень важной мыслью в голове: - Всё-таки я вам всем отомстила, чёртово мужичьё. Упругая, звенящая попка с большими не проходящими синяками на двух половинках по - прежнему побаливала. Но, удовлетворённое самолюбие Турши Клизмовны, Асоли, ликовало: - Это вам за всех оскорблённых и униженных медицинских работников Российского Здравоохранения, хреновы выздоравливающие…Вот с такими хренками. А вообще – то, у меня для всех вас есть достаточное количество слабительного. И надо бы в отделении закрыть на ремонт единственный унитаз. Вот смеха - то будет…И не забыть принести фотоаппарат. Интересно: сколько мне заплатят за «юморные» снимки
30.Вот уже минут десять молоденькая сестричка большой толстой иглой пыталась попасть в мою ускользающую от боли вену, участливо заглядывая в моё напряжённое лицо и всё переспрашивая: - Вам не больно? Я терпел, но мои зрачки выдавали меня, расширяясь до размеров большого антоновского яблока, как на допросе коммуниста в знаменитом коммунистическом боевике из жизни Камо. Я был на грани тихого обморока. Капельки пота непроизвольно выступили над верхней губой. Мужское хозяйство предательски скукожилось и холодело. Но я не сдавался, и даже пытался шутить, стараясь не закричать матом или другими не обученными словами. Наконец, молоденькая мёд сестра сдалась, и, оставив в моей руке воткнутую иголку, бросилась за помощью. Я прислонился к стене, и перевёл дух, почувствовав, что внизу живота что-то медленно распрямилось и немножко увеличилось в объёме. Спустя несколько минут, в процедурную не вошла, а уверено впорхнула другая ещё меньшая ростом медицинская сестра вместе со специфическим запахом лекарств и дешёвых французских духов проституток Франции. «Шанель» солдатская под номером 5, - пошутил я про себя. За ней, как в утиной стае, повторяя телесные движение, спланировала моя молоденькая мучительница с заплаканными глазами, в размазанной по краям глаз тушью. «Мелочь» не раздумывая, тут же схватилась за шприц, оставленный её коллегой по пыткам. И демонстративно мягко, почти без боли воткнула «шприцягу» в заветную вену. Содержимое шприца почти мгновенно приятным теплом разлилось по телу и запекло внизу моей попы. Даже скулы свело так, что я с трудом только кивком головы поблагодарил это мастерское умение, извинившись за сомненье в Боге и чуде на земле. «Мастерица-укольщица» повернулась к процедурной: - Вот как надо. Чему вас только учат в школе? Та, не слушая высказывания, пыталась что-то выразить через не связанные слова и появляющуюся улыбку. Спасибо, спасибо тебе… Спасибо вам, - шептали её радостные губы. «Белый цыплёнок», освободившись от жарких объятий продолжал свою речь: -В нашем наркологическом отделении действительно работают классные специалисты. Ты не хочешь работать в нашем отделении?
Постепенно справляясь с действием магнезии, я думал о том, что не только «хорошие» спецы выходят из наших училищ. Есть огромная практика улицы, где любой наркоман или наркоманка смогла бы с огромным успехом преподавать практику уколов в разные части такого сложного механизма, как наше тело. Но это уже другая история не для слабого мужского гипертонического здоровья. Спасибо вам, девочки – садистки и специалистки. Я бы никогда бы не смог, даже под дулом пистолета, так издеваться над больными людьми. Какое у вас смелое и мужественное сердце. А практика – великое дело. Главное, чтобы я не потерял сознание и своё мужское достоинство и достояние при очередном «укольчике» в руку. Или другую часть тела.
31. Возвращаясь, домой по давно знакомой с детства дороге на своей старенькой, но всегда технически исправной Волге, О.К. Бороздин старался не отвлекаться от управления и держать предельную скорость в 60 км за час. «По заявкам водителей дальнобойщиков,- неслось из старенького лампового авто приёмника. Мы передаём старинную русскую песню «На Муромской дороге». О.К. добавил звук, и собрался было послушать любимую народную песню, но неожиданно, на обочине, в свете фар, он увидел роскошный джип «Чароки», а рядом с ним - не менее роскошную женщину, а вернее – настоящую блондинку, которая, как бы нехотя, изящно голосовала своей ухоженной в лайковых перчатках ручкой. О.К. показал правый поворот и припарковался впереди стоящего японского и грациозного Чаро. Мурлыча под нос «на Муромской дороге», О.К. вышел навстречу приключениям, и расправил свои сорокалетние крылья одинокого мужчины, спрятав при этом в карман обручальное, трудно снимаемое золотое кольцо. «Добрый вечер, сударыня». Галантно и чуть развязано обратился к стоящей «бландинистой» бедняжечке О.К. «Что у нас случилось?.. Не заводиться? «Щас» поглядим на вашего японского коника». С этими словами он сел за руль, и повернул ключ зажигания. «Японский коник» слегка заржал, наверное, над О.К., и навсегда замолчал. «Конь действительно пал, - подумал О.К. И обратился по-прежнему стоящей в прежней изящной позе даме. «Сударыня. Это – судьба, что мы встретились здесь, в это время и на этой дороге. Ваш конь приказал долго жить, вернее - аккумулятор. Но дело поправимое. Вы встретили мастера – профессионала. Я вам помогу. С моей машинки мы переставим на вашу исправный аккумулятор, заведём. А потом поставим всё на свои места, и вы сможете продолжить путь под моим патронажем». Ему так страшно понравилось, что он так изящно выразился при помощи иностранного слова, что О.К. даже чуть-чуть выгнул впалую, не шварцнегерскую грудь. Благо, что уже основательно стемнело. Дама кивнула головой и достала из дамской сумочке папиросу. О.К. услужливо чиркнул и поднёс спичку к женскому лицу. В красиво накрашенном ротике губной помадой увеличивающий объём губ торчал «Беломор Канал» фабрики Урицкого. О.К. это точно знал, т.к. недавно бросил курить. Но по привычке старого курильщика всегда при себе имел спички, которые носил в кармане пиджака, периодически вставляя спичку в свои зубы, отдавая дань своей юношеской страсти и пагубной многолетней привычке. Сделав глубокую затяжку, дама поблагодарила О.К. улыбкой, и показала в свете фар от Волги жёлтые прокуренные зубы. О.К. также улыбнулся в ответ, ещё раз поблагодарив небо за поддержку в отвыкании от навязчивой привычки. Легко справившись с перестановкой батареи, О.К. царским жестом и голосом приказал заводить уныло молчавшего «самурая». Дама села за руль, и с пол оборота запустила молчавший двигатель. Кокетливо улыбнувшись в очередной раз гордо стоящему О.К., блондинка, как положено, включила мощные фары, показала левый поворот, и с пробуксовкой колёс скрылась в сгустившейся ночи. О.К. даже помахал рукой, ожидая, что машина остановиться через сто метров и сдаст задним ходом. Прошло пол часа, потом час. Редкое движение на трассе навивало что-то мрачное и тоскливое. «Почему Беломорканал? Почему не Данхил? И почему жёлтые зубы? Ведь есть столько отбеливающих зубных паст? И, в конце концов: - Где мой аккумулятор?» Затем он вспомнил песню, которая звучала перед его остановкой «На Муромской дороге стояли три сосны…» И один, кажется, нет, уже не кажется – один роскошный дуб. О.К. отыскал в кармане обручальное кольцо и вновь водрузил на палец символ «лохатронства» и мужского идиотизма. «Так мне и надо, идиоту. Не научился за двадцать лет семейной жизни грабежам и воровству заначки. Так мне и надо». Только через несколько часов, замерзшего и удручённого произошедшим О.К., подобрал какой-то дальнобойщик, который весело хохотал, когда О.К. поделился с ним придорожным приключением. Особенно, ему понравился рассказ про песенную заявку на радио. Он тут же набрал по номер сотовому телефона. И неожиданно быстро заказал для всех едущих и, особенно, для курящих «Беломорканал» дам - старинную русскую песню «На Муромской дороге».
А где-то впереди летел японский Джип Чарроки и белокурая профессиональная угонщица «Манька Данхилд», разрезающая одним нажатием прекрасной ножки длинные ночные километры на угнанном накануне автомобиле. Проклиная бывшего хозяина за подлое отношение к такой замечательной технике. Включив радиоприёмник на волну для водителей, для тех, кто в пути и не спит, Манька с удовольствием послушала песню «На Муромской дороге», и в очередной раз поблагодарила мысленно не только лоха бизнесмена, но и всех придорожных лохов, которыми кишит наша удивительная российская дорога. «На Муромской дороге стояли три сосны. Прощался со мной милый до «следущей» весны». Прощайте, мальчики. Здравствуйте бабки, баксики, шершавки, тугрики. Манька – фартовая девочка». И улыбнувшись своему фарту никотиновыми жёлтыми зубами, Манька добавила «газку», и полетела навстречу своим деньгам. Навстречу очередным дорожным приключениям, навстречу богатству и новым песням для дальнобойщиков, умеющим выходить сухими из самых безнадёжных ситуаций. Жизнь продолжалась и была прекрасна. Особенно - с новым аккумулятором. «Но Волга – это же не ОКа? И она всё таки впадает в Каспийское море.- Подумала Маня. «Ха. Впадает. Зуб на отсеченье»…
32. Этот случай произошёл в семидесятые годы, когда наша коммунистическая партия завела нас не хуже Ивана Сусанина, доверив своё спасение в надежные руки самих утопающих. И мы спасались сами кто, как может. Полки магазинов были пусты, а холодильники ломились от разных яств и излишеств. Как будто холодильники жили в другом буржуазно - капиталистическом мире сами по себе. Отдельно от нас. Не у всякого капиталиста было столько чёрной или красной икры, сколько иногда было у простого таксиста, чьи ежедневные чаевые зачастую ровнялись месячной зарплате простого советского инженера. Это были славные денёчки! Но за десять копеек обсчёта или обвеса, за «неправильную песню» можно было угодить в тюрьму лет на много. Правда, Сталина уже осудили, а о перестройке никто даже не мог и помышлять. Каждый спасался, как может. И жили в основном, что характерно для того времени, очень весело. Без особых подлостей.
После армии, благодаря некоторым связям и – главное своему таланту, Николай попал вначале в мужской народный хор при таксопарке, а спустя месяц - на желанную работу в таксопарк. Место водителя такси то время, прямо скажем, дефицитное и очень денежное. Коля был молод и очень старателен. Всегда и везде, стараясь доказать, что он не худший, а в чём-то и мастер своего шофёрского дела. Жены у него не было. Состояние холостого, денежного, молодого человека, можно смело оценивать по десятибалльной шкале на оценку червонец. Или десять баллов. Поэтому, отработав двенадцатичасовую смену, он решил помыть двигатель своей машины, и загнал свою 21 Волгу в отведённое в таксопарке место. Надо сказать, что все такси бывшего СССР не отличались многообразием цвета. И в таксопарках обычно преобладал, за исключением некоторых машин, практически один цвет: светло зеленоватый, украшенный по дверям знаменитыми шашечками. Коля открыл капот и пошёл за ведром к мойщицам салонов. Когда он вернулся обратно, он увидел, как пожилой таксист с физиономией хозяина отгоняет за угол рем зоны его машину и ставит свою кобылицу. Коля попытался возразить явному хамству и хаму. Но за одну минуту услышал столько о себе и о своей матери, что сразу же отошёл от рупора непристойностей, и решил переждать «бурю в гранёном стакане». У «старожила таксопарка» так же не было ведра. И он, подняв капот своей машины, пошёл искать необходимую для мытья ёмкость. Неожиданно Николая будто пронзила весёлая мысль. А что если? Он, прикрыв осторожно капот наглого коллеги, сел за руль чужой машины, и завёл двигатель. Надо сказать, что не только цвет у большинства такси был одинаковым. Подходили даже ключи. Причём, на каждом ключе стоял свой порядковый номер, и некоторые номера подходили к 80 % автомобилей. Имея в запасе один два ключа зажигания, можно было открыть и угнать в неизвестном направлении пол таксопарка. Удивительно, но угонов в те славные времена, было крайне мало. Наверное, из-за простоты решения проблемы угона. Николай перегнал машину ветерана в полумрак ремонтной зоны, и загнал свою машину на прежнее место. Выйдя из машины, поднял капот своей машины. Надо добавить, что салоны тогдашних такси мало отличались друг от друга. А грязные неухоженные движки, как китайцы, были похожи друг на друга. Да ещё снизу полз пар от горячей воды, которой мыли рядом кузова машин перед капитальным обслуживанием. Прошли несколько минут. С ведром тёплой воды, с разведённым стиральным порошком, подошёл «ветеран борьбы с денежными знаками». Который, засучив рукава, скоренько принялся отмывать и скрести грязь с движка. Николай и несколько предупреждённых коллег, образовав небольшую группу, стараясь не смотреть в сторону машины, весело обсуждали ситуацию, и делали ставки на: «увидит, не увидит», «догадается или не догадается»? Окончив возиться с мыльной водой, таксист обдал бегун струёй горячий воды, по всем правилам того времени. Протянув воздушный шланг, тщательно продул с движка остатки воды. Затем, удовлетворённый результатом своей работы, вытер о ветошь руки, и, опустив рукава фирменной курточки, пошёл относить ведро женщинам-мойщицам. Николай подскочил к своей машине, прикрыл капот, и завёл двигатель. Чистенький, продутый, блестящий, как у кота одно место «бегун» завёлся моментально. Машина завернула в полумрак ремонтной зоны, и растворилась среди подобных. На место своего автомобиля Коля поставил «ветеранский», и открыл капот, обнажив чёрный, грязный, неухоженный двигатель. Прошло несколько минут. Таксисты не расходились и наблюдали второе отделение вечернего бесплатного спектакля. Вскоре появился «ветеран». Он шёл быстрым шагом, видно торопясь закончить затянувшуюся смену. Две руки, которые потянулись к капоту, застыли в воздухе. А глаза расширились, увидев безобразно грязный двигатель. Таксист опустил руки и, сделав шаг назад, присел на корточки, чтобы разглядеть номера. Они совпадали с теми, которые были вписаны в его путевой лист. «Ветеран» обошёл вокруг машины, как бы отгоняя нечистую силу, и вновь посмотрел на номер. Номер остался таким же, как и несколько мгновений назад. Постояв в раздумье ещё некоторое время, ветеран, вспомнив свою и соседскую мать, громко хлопнул капотом и, рванув с места, выскочил с мойки. Ещё долго таксопарк пересказывал эту историю, весело гогоча, как стая гусей, над хамом и весёлым молодым, да ранним - таксистом. Вот так…
33. Мама, мама. Хныкала маленькая девочка с большим бантом на голове.
-Ну, купи мне мороженого…
В плотно набитой маршрутке сидящие потные лица невольно прислушались к воплям этого чудовища, которого затаскивали для поездки в жаркий микроавтобус, лишая тем самым элементарных детских радостей. Каждый в душе выдвигал свою версию происходящего. Женщины сочувствовали или наоборот сдвигали выщипанные брови, передавая мысли опыта по усмирению маленького монстра. Мужчины больше рассматривали молодую симпатичную мамашу, у которой спадала с левого плечика, поддерживающая внушительную грудь без бюстгальтера, тоненькая бретелька. Готовая в любой момент порваться от вожделенных, любопытных взглядов. Не загоревшая белая грудь колыхалась, как речной камыш, приводя в восторг мужскую половину маршрутки. Даже водитель по национальности армянин странным образом вывернулся на водительском сидение, передавая очередную сдачу. И уставился большими рыбьими выпуклыми зенками на новую пассажирку.
Девочка продолжала свою оперу. Вернее прелюдию. А мать с силой дернула девочку за рукав.
-Замолчи. Убью…
Водитель отвернулся от салона. Дамы моментально повернули свои головы к грязным окнам. А мужчины криво улыбнулись, и потеряли интерес к сидящей маме. Происходящий процесс воспитания исторически интересовал их меньше, чем процесс обольщения и размножения.
Но только маленькое чудовище не сдавалось, и продолжало клянчить виртуальное мороженное.
- Мама, мама. Если ты не купишь мороженного, я расскажу папе, как ты целовалась с дядей.
Водитель с интересом сбросил газ, чтобы двигатель работал потише. Женские головы, как одна, с интересом повернулись от пейзажей за окном и уши слегка оттопырились, вслушиваясь в происходящий диалог «монстрика» и ошарашенной мамы.
-Что ты придумываешь? Зашипела змея.
-Это же мой двоюродный братик…А значит - твой двоюродный дядя.
Девочка как–то по-взрослому криво улыбнулась, и, чувствуя беспомощность взрослой спорщицы, громко выставила свой аргумент.
- Нет, мамочка. Братиков в губы не целуют. Купи мороженное. Ну, купи…А то расскажу папочке…
И захныкала, не пролив при этом ни одной слезинки.
Салон маршрутки непроизвольно хмыкнул, ожидая продолжения замечательного спектакля с выдающимся традиционным сюжетом любовного треугольника.
Толи от жары в микроавтобусе, толи от полученного плевка правды от любимой дочурки, мама зарделась так, что атмосфера в автобусе сразу накалилась, как обычно нагревается оставленный без присмотра утюг.
- Водитель, водитель. Закричала дама с девочкой. Остановите. Высадите нас…
Водитель включил поворот, и исполнил пожелание дамы. Не доехав до очередной остановки с километр. А то и два.
Маршрутка снова тронулась. Через несколько минут девочка- потомок Павлика Морозова и её симпатичная гетеро подобная мамочка остались где-то позади за поворотом дороги.
Но на этом приключения пассажиров маршрутного такси, управляемого армянским водителем, не заканчивались.
На очередной остановке огромная дверь «Газели» распахнулась, и высокий симпатичный мужчина среднего возраста стал затаскивать, вталкивать упирающего пятилетнего мальчика, который не орал, а бился в истерике и конвульсиях:
-Папа, папочка. Ну, купи мне эскимо. Ну, пожалуйста. Папа, купи-и-и-и-и-и-и…
Маршрутка ещё не тронулась. И водитель повернулся к ошарашенному отцу.
- Слушайте, мужчина. Купите мальчику мороженное.Знаю: лучше будет. Купи…
Вслед сказанным словам, в знак солидарности головы пассажиров почти одновременно закивали, как у китайских болванчиков. Лучше учиться на ошибках других, чем множить свои. И это – мудро.
Купи мороженное своему ребёнку. Если «Оно» ещё дома…
34.В санаторий мы приехали поздно вечером, изрядно устав от дороги и выпитого. Мы – это я, и мой неизменный товарищ и «верная попутчица» – дядя Фёдор, кавалер Ордена Мужества за чернобыльские события. Вообще-то, дядя Фёдор немножко старше меня, всего ничего. К тому же – «бяларусс». В моём понимании – это эстонец славянского происхождения. Всегда чуть-чуть заторможенный и слегка навеселе. Что не мешало ему оставаться порядочным и преданным товарищем.
На следующий день выяснилось, что дядя Фёдор, помимо багажа, привёз в санаторий инфаркт. Состоялась торжественная церемония выноса возмущённого тела моего боевого товарища. И я, внезапно осиротевший, почувствовал огромную ностальгию, и все признаки постигшей меня хандры от потери друга.
В дверь постучало одиночество. Открывать было лень, да и некому. В реанимацию меня не пускали. Пить одному? Какая гадость. По телефону я нашёл жену дяди Фёдора, которая побыла в палате у него не долго, мудро бросив на прощание: - Всё от водки, всё от водки. У тебя есть Сашка. А у меня собак не с кем оставить. И через сорок минут пребывания в палате, любимая супруга дяди Фёдора отбыла «вечерней лошадью» к своим трём собакам «разномордной» дворянской породы. Которых, в лучшем случае, Алина находила возле помойки.
Чтобы не говорила жена друга, но я твёрдо знал, что водка в данном случае – ни причём. Пили мы исключительно Дагестанский коньяк. Самый лучший в бывшем СССР. Когда-то. Правда, разлив был московский. Может быть, инфаркт случился из-за этого? Дядя Фёдор по молодости знал толк в хороших продуктах, работая главным врачом районной санэпидем станции большого города на берегу южного моря. Но об этом можно было только гадать и догадываться. Я же не попал в реанимацию? Факт…Хотя, Дагестанским коньяком меня угощали большими порциями в столице Дагестана в городе Махачкале. Мой дядя. Дядя Серёжа. Второй секретарь районной партии КПСС. А в подарках вторым и первым окружение знало толк в то время.
Вскоре администратор прислала в нашу осиротевшую палату ветерана ВОВ. Очень маленького, щупленького, худенького. Похожего скорее на мальчика, но сильно поседевшего Владимира Ильича Найдёныша. Фамилия соответствовала формату хозяина. Потеряться в толпе с таким весом, не представляло особого труда. Сразу же выяснилось, что Владимир Ильич, мой Ленин не выпивает. А значит, редко закусывает по причине болезни желудка и поджелудочной железы. Ещё не зная человека, я на всякий случай предупредил Ильича, что очень сильно храплю, когда выпью. А поскольку, Ильич не пьющий, его доля всегда станет доставаться мне. На что мудрый ветеран поведал мне военный рассказ, в котором он - рядовой Найдёныш в составе хоз роты наводил на переправе через небольшую речку мост. Умело орудуя топором и другими матерными словами. Работы подходили к концу. Ильич был посреди реки, когда налетели Мессершмидты. Наши зенитчики и зенитчицы, конечно, пытались попасть хотя бы в один самолёт. Но у этих тварей скорость была толи побыстрей, толи зенитчикам уже выдали сталинские сто грамм. Попасть в эту вертушку не удавалось. Сброшенные бомбы ложились всё ближе к вытянувшемуся недостроенному мосту, на котором, не обращая внимание на бомбёжку, работал Ильич. Во-первых, бежать с середины моста на берег было поздно. А во-вторых, надоело прятаться. Немецкие лётчики видно заметили одинокую фигурку плотника. И стали целиться уже не в мост, а в этого сумасшедшего рядового. Одна из бомб легла совсем рядом и контузила Владимира Ильича. Держа в руках топор, Ильич рухнул с моста лицом вниз и поплыл по течению. За всем этим безумством и героизмом, назовите, как хотите, наблюдал подъехавший к переправе генерал. Он то и приказал своему ординарцу нырнуть и вытащить на берег вместе с зажатым в руках топором Ильича. Его откачали и подвели к кричащему, рассерженному начальнику. Начальник орал, топал хромовыми сапогами, сердился и даже, кажется, матюкался. А Ильич стоял мокрый, с зажатым в левой руке топором, и ничего не слышал. Спустя десять минут генерал обратился к рядовому. А в ответ увидел только улыбающуюся физиономию Ильича, который впервые в жизни почувствовал прелесть глухоты перед разъярённым начальником. Генерал увидел кровь, которая с сукровицей выливалась из ушей рядового, и понял, что десять минут посвятил памятнику солдатской славы. Приказав ординарцу отправить солдата в медсамбат, он всё таки, отойдя от гнева, вызвал командира Ильича. Как положено, дал втык за разгильдяйство личного состава. А потом приказал наградить Найдёныша за героизм и русский «пофигизм». Но в приказ вошло только слово героизм. Это потом после госпиталя всё это рассказал дружок героического плотника. Но самое главное, почти ничего не слыша, Ильич продолжал служить плотником в хозроте. Во время работ на реке, помня прошлое, командир стал привязывать ногу Ильича тонкой бечёвкой на случай налёта. Дёргая за неё, когда приближалась немецкая армада. Ильич обрубал конец и бросался в укрытие, чтобы переждать очередную бомбёжку. Потом, он вновь стал обрубать верёвку и оставаться на недостроенном мосту. При очередном разносе говоря, что верёвку обрубил осколок. А он ничего не слышал. Командир кричал, Ильич не слышал. А наград у плотника к концу войны было предостаточно. И Владимир Ильич достал из небольшого чемоданчика старенький пиджак. На котором позвякивали одиннадцать медалей солдатской воинской славы.
На следующее утро я проснулся как обычно в семь утра, чтобы побежать попить минеральную воду. Ильич сидел на кровати, и как-то странно смотрел в моём направлении. Скорее из вежливости, я спросил о здоровье ветерана. Ильич, как на сцене, выждав паузу, выдал диалог.
- Да. Саня. Я думал, что я глухой... Но с четырёх часов, когда ты стал храпеть особенно мощно, вдруг вспомнил немецкий налёт на нашу переправу. Фашистским самолётам до тебя, ох, как далеко. Такой рёв и стон от твоего храпа, как будто штурмует армада немецких штурмовиков. Одно радует: я, кажется, стал лучше слышать.
Пройдёт ни мало лет, и я вылечусь от дурной привычки. Всё окажется слишком просто в нашем сложном мире. Храп человека – это невысказанность его мыслей и его зажатость. Моя новая жена – врач, психолог станет каждый вечер спрашивать меня: как прошёл день и что мне не нравиться в наших с нею отношениях. Постепенно, я перестал храпеть. Но иногда ночью я слышу, как храпит она. Надо бы послушать её претензии к моей персоне. Спать то хочется всем? А дядя Фёдор выздоровел. Но стал ездить в санатории без меня. Я забыл добавить к его портрету, что помимо всего, он был глух только на одно ухо. Видно покупать «беруши» ему надоело. Да и я женился на прекрасной женщине. Не всю же жизнь ездить на курорты с мужиками? Как-то странно смотрится такая парочка. А?

35.Отец явно нервничал, и всё время посматривал на часы «Победу». Долгое время он не снимал с руки подарок в честь великой Победы, которым безумно гордился, даже когда ложился спать. Маленькому белобрысому мальчику, сидевшему в старом Москвиче справа от отца, был виден потёртый коричневый ремешок и стрелки часов. По которым, по словам отца, сверялись главные Московские куранты страны. Ему всё время хотелось покрутить эти стрелки, и послушать замечательный равномерный стук точного механизма. По словам отца, сам Иосиф Виссарионович носил такие же замечательные часы. Но только в золоте и с небольшим алмазом посередине циферблата, как Генералиссимус и Главнокомандующий непобедимых вооружённых сил СССР. Часами дорожили. Их берегли, как границу. И небезосновательно. Отец, долгое время, укладываясь с мамой спать на большую никелированную кровать, не снимал часы, не доверяя близким. Вернее, любимому любопытному единственному сыну.
Володя сидел рядом с отцом, и, щурясь, подставлял русую голову под встречный слегка прохладный ветер. До Петергофа, где они жили совсем недавно, было около двадцати километров. Мама очень не любила, когда отец опаздывал на ужин. А отец - страшно не любил выслушивать от жены справедливые упрёки. Но машина была старой. С огромным пробегом по просёлочным многострадальным дорогам России. И часто подводила своего хозяина. Провозившись около часа с пробитым колесом, Володин папа делал всё, выжимая из машины последние моторные соки, чтобы нагнать упущенное время, и не выслушивать в очередной раз высказывания жены.
Но случилось то, что случилось. Машина как-то странно кашлянула, чихнула, в глушители грохнуло так, что вороны с шумом сорвались с насиженных веток, и заглохла. Прокатившись по инерции несколько десятком метров, «Москвичонок» остановился. Папа смотрел на приборы. Володя повернулся в сторону отца, и также перевёл взгляд на приборный щиток. Все стрелки как-то странно замерли в положении «ноль». Неожиданно вокруг машины разлилось белое сиянье, похожее на свет от большой фонарной лампочки, в которую зачастую метили своими рогатками хулиганские мальчишеские ручки.
Пройдя войну, отец был не робкого десятка. Но всегда учил сына не лезть туда, куда не просят, и ввязываться в драку только при крайней необходимости. Высунув руку наружу, отец нажал ручку водительской двери, и открыл дверцу машины. Пытаясь выйти из машины замер, всматриваясь куда-то вверх. Володя повторил действия отца. И выглянул, как маленький зверёныш из норки, через полуоткрытую дверь, вверх. Над ними, переливаясь и сверкая всеми огнями радуги, висело что-то огромное, пульсирующее и прекрасное в виде огромной алюминиевой солдатской миски. Только внушительных размеров. Без шума, рёва и выхлопных газов.
Отец и сын посмотрели друг на друга, и как-то по военному захлопнули за собой обе двери почти одновременно. Держа руки на руле, отец барабанил пальцами по дуге колеса, и молчал. Володя также помалкивал, понимая бессмысленность заданных вопросов. Взгляд отца упёрся в циферблат часов. Секундная стрелка замерла на месте. Замечательные часы, по которым сверялась страна, остановились. Взгляд отца, полный отчаянья и растерянности, встретился с взглядом сына. Володя, не выдержав такого молчаливого диалога, отвернулся и стал смотреть на яркий свет парящего монстра. А затем, как-то не по – детски, решительно вылез из машины, и вытащил рогатку, которую разумно скрывал от родительского взгляда. Найдя нужный камень, Володя натянул «лапшу», так дети звали мягкую эластичную резину, и запустил разящий «снаряд» в сторону летающего аппарата. Вверху что-то брякнуло. Послышался звон разбитого стекла и громкий, возможно, мат на непонятном для слуха языке. Но осколки не посыпались на землю. Тарелка как-то задумчиво накренилась и устремилась вверх, скрывшись за редкими облаками почти мгновенно. Володя сел в машину, и высунул голову из окна. Мотор радостно затарахтел даже без дополнительной помощи. Мальчик посмотрел на отца. И увидел в его глазах улыбку: часы «Победа» заработали. Вся советская страна по-прежнему могла сверять время по этим точным и прекрасным часам, которые также носил Отец всех народов и Главнокомандующий лучших вооружённых сил планеты.
По дороге отец мягко, но убедительно попросил Володю не рассказывать маме о происшедшем. И мальчик согласился с отцом. Спустя полгода после этого случая, в день Володиного рождения отец сам надел свои часы на руку повзрослевшего не по годам мальчика. Сменив кожаный потёртый ремешок замечательным немецким браслетом. Где уж отец добыл это чудо, он не рассказал даже удивлённой маме?…
Спустя много, много лет Президент великой Державы перед приёмом высокопоставленных дружелюбных лиц, надел на руку часы «Победу», в платиновом корпусе с маленьким алмазом посредине циферблата. Затем, что-то вспомнив, в специальный карман для оружия под левую подмышку, он бережно засунул золотую рогатку с резиной из настоящего каучука. И окинул взглядом свою стройную кошачью борцовскую фигуру в огромном зеркале венецианского стекольного завода. Дорогой и шикарный костюм из швейцарского сукна сидел по фигуре, и скрывал небольшую выпуклость, оставленную от незаменимого и совершенного оружия. Володя, вернее, Владимир Владимирович удовлетворительно улыбнулся и промолвил: - Гуд… Жизнь прекрасна! А войска ПВО надёжно охраняют наши границы от любимых непрошенных монстров. Даже космических. Но не рогатками. Хотя, и рогатки бывают не хуже совремённого оружия. Особенно с лазерным прицелом. Very well. Sehr gut, gl;nzend
* Very well (анг.) - очень хорошо
*Sehr gut, gl;nzend (немецк.) – очень хорошо, блестяще

36. О моём друге дяде Фёдоре я уже рассказывал. Но мои рассказы могут быть продолжены до самой смерти. Только смерть способна остановить душе излияния любого гения или пропойцы. Который всегда был и останется большим философом. Да. О чём это я? Вроде бы и не пил ещё. А уже Остапа понесло. Так вот. Мой лучший друг выпивал. Но в отличие от поэтов и философов предпочитал беседы с собаками, которых в доме было не меряно. А вернее - три штуки. Совершенно дворянской породы. На груди у каждой могла быть повешена табличка вместо паспорта: - Место рождения – помойка. Но Родину и родителей не выбирают. Как и место приюта одиноким и голодным.
Дядя Фёдор вместе с женой Алиной были безумно влюблены в этих преданных детей природы. И очень горевали. По-настоящему пролили слёзы, когда одна из собак нежданно-негаданно предстала перед нашим Творцом, умерев от «чумки».
В осиротевшем доме на двух оставшихся псов, была перенесена любовь, которая до поры до времени предназначалась трём собакам. Им – оставшимся и осиротевшим стали доставаться на одну треть больше ласк и кусков со стола. Собаки округлились. Если не сказать больше: - Разжирели. На очередном семейном совете, на котором неизменно председательствовала жена дяди Фёдора, было решено предпринять меры по уменьшению веса и отдышки самого Фёдора. С этой целью он должен был почаще гулять с собаками. И … поменьше пить. Дядя Фёдор конечно возмутился. Но разумно возмутился про себя. Так как любой мужчина может ценить свою даже временную свободу, которая возникала вечером и не контролировалась любимой женщиной. А магазинчик с любимым пивом за углом работал практически круглосуточно.
В день моего рассказа дядя Фёдор гулял с собаками несколько раз. А его жена работала во вторую смену. Надо сказать, что работа у Алины по мужским меркам была интересной. Она работала врачом гинекологом. Но никогда не приглашала дядю Фёдора к себе на работу.
Возможно, из-за одиночества и тоски по любимой женщине, к вечеру дядя Фёдор, по просу говоря, поднабрался. В очередной раз прогулявшись с двумя псами за угол дома, и выпив очередную порцию баварского пива, дядя Фёдор, как обычно загнал собак в ванну и стал мыть им лапы, чтобы не дай бог не наследить по коврам и паркету. Домыв лапы одной собаки, дядя Фёдор услышал телефонный звонок и поспешил на кухню, машинально захлопнув дверь ванны. Звонила жена и предупреждала, что немного задержится на работе. Прожив с этой женщиной более двадцати пяти лет в счастливом браке, дядя Фёдор сказал:- Хорошо. И открыл пиво из холодильника. А потом подумав, налил сто грамм водки. Выпив и запив, закурил сигарету. Раздался очередной звонок. Это звонил я. Поговорив около получаса не о чём и, пожелав здоровья, я бросил трубку. А дядя Фёдор допил пиво. И только тут заметил, что возле его ног лежала одна собака. Дядю Фёдора будто обкатили холодной водой. Где Люлёк? Куда он делся? Люлюк, Люлёк,- звал собаку дядя Фёдор. Но в ответ в комнате чуть слышно говорил диктор по телевизору и вторая собака виляла наполовину обрубленным хвостом. Дядя Фёдор почти выскочил из квартиры на улицу вместе со второй собакой. Слабо свистя и цокая языком, он обошёл огромный восьмиэтажный дом, заглядывая в обсосанные собаками и пьяницами подъезды. Собака исчезла, испарилась. Чтобы придти в себя и опомниться, дядя Фёдор взял бутылку крепкого пива. Почти залпом выпил содержимое и бросился в ночь на поиски любимой собаки, представляя драму, если жена не увидит вторую любимую собаку в доме.
Прошёл час поиска. И очень хотелось по маленькому так, что терпеть не было сил. В отличие от местных пьяниц, дядя Фёдор был не настолько опустившимся пьяницей. И предпочитал мыть руки после туалета дома. Поднявшись к себе на четвёртый этаж на лифте, он быстро открыл дверь квартиры и бросился в туалет. Вторая собака покорно уставилась на дверь ванны, ожидая очередного подмыва лап. Дисциплина у собак была в крови. И почти железной. Дядя Фёдор вышел из туалета, и в задумчивости открыл дверь в ванную. На белоснежном полу, на коврике сидел Люлюк, который при виде удручённого чем-то хозяина подскочил к нему и завилял хвостиком. Дядя Фёдор опустился на колени и обнял пропажу, расцеловав пахнущую псиной удивлённую физиономию пса. Слава Богу, слава Богу! Ты нашёлся. В прихожей послышался шум открывавшейся двери. И собаки, весело залаяв, бросил встречать Алину. Дядя Фёдор стоял на коленях и от волнения не мог встать с белоснежной плитки ванны. Жена заметила мужа. Ты гулял с собаками?- Первым делом поинтересовалась она. И – Ты опять напился что ли? И почему ты плачешь?
Только сейчас дядя Фёдор ощутил солёные слёзы радости, которые маленьким ручейком лились из его глаз. Да, мать! Гуляли. И даже очень… Правда, собаки?
Люлюк и второй пёс завиляли обрубками хвостов, будто понимая, что это обращение предназначалась для них. А может быть и понимали? Ведь дядя Фёдор разговаривал с ними больше, чем с женой, с которой прожил более двадцати пяти лет. По крайней мере на дядю Фёдора собаки никогда не лаяли. И всегда молчали, видно понимая, что ему и так достаётся от любимой жены. С которой он прожил так много. Более … Ну, да ладно. Семья была в сборе, в полном составе. И усталая женщина по привычке ругала выпившего мужа. А тот молчал вместе с любимыми псами. Молчание – золото. Поэтому – то, они прожили вместе… Но я об этом уже говорил. Научитесь молчать как любимые животные, и вы действительно будете жить счастливо вечно. Правда, дядя Фёдор?
37. Что такое любовь? О… Это очень не просто пояснить или дать исчерпывающую формулировку. А вы любили? Да. И неоднократно. Но не больше трёх раз за ночь. Глупец. Он явно перепутал секс с любовью. Мне кажется, что любовь это особое чувство, которое связано с душой, нашей энергией жизни. И когда за тысячу километров от дома вдруг любимому человеку стало плохо с сердцем, у второй половинки так же защемило в груди. А когда один из пожилых людей умер, второй просто оделся в чистое и скончался через несколько дней. Твёрдо зная, что больше без любимого или любимой он или она жить на ненужной планете - не сможет.
Дети – это особый случай. Они видят больше нашего, но ещё не могут чётко изложить свои мысли. Я обратился к детям разного возраста: от 4 лет до 80. И вот что они мне выдали на поставленный мною вопрос: -Что же такое любовь? Для справки мне хотелось бы сказать, что ребёнок в нас живёт до самой смерти. К старости - ребёнок виден больше.
Что такое любовь? Это когда он любил её. Она любила другого. Но вместе они прожили всю жизнь. И он ни разу не спросил у неё: - Почему же самый любимый им сыночек Иванушка чёрного, смоляного цвета. А всё время искал в своей родословной предков из Африки. Теша себя рассказами о чёрном талантливом арапе Петра Великого и его потомках.
Что такое любовь? Это когда папа никакой после зарплаты приходит домой, ложится мимо дивана. А наш ушастый лабрадор лижет его лицо. А папа всегда отмахивается от него и шепчет ласково, не открывая пьяные глаза: - Не надо, лапушка… Ты совсем меня забаловала.
Что такое любовь? Это просто, господа. Любовь – это наша соседка Любовь Григорьевна. А другой любви я не знал. На нашем мясокомбинате любить не положено. Засмеют.
38. Маршрутка. Маршрутное такси. Как не прискорбно осознавать, но каждый народ имеет то, что заслуживает. Маршрутное такси – это реалии нашей жизни, его изгиб, перегиб, извращение и садомазохизм. Но к любой гадости наш народ привыкает и приспосабливается легко. Даже изящно. В конечном счёте, делая вид, что всё нормально, естественно.
Я всё время ловил себя на мысли, что никак не могу привыкнуть к такому «быдлячеству». И всё время заставляю себя через силу делать то, что мне не присуще. Как можно привыкнуть к тому, что при посадке в маршрутку никто не уступает место женщине с тремя сумками. А женщина с тремя сумками вовсе уже не женщина на посадке во время часа пик, а небольшой танк Т-34 на шпильках. Да ещё с дежурными фразами моряка подводника или прораба на огромной стройке без мегафона…
Простояв более часа на остановке, вежливо пропуская всех спешащих, я сам, кажется, опоздал во все места, куда меня уже больше не ждали. Обладая высоким ростом и, мягко сказать, весом молодого белого медведя, пропустив очередную сумчатую фурию, я наклоняю голову и лезу вплотную за дамой. Когда же та нежданно резко останавливается, не зажигая при этом тормозные фонари на своём заднем бампере, моя голова естественно упирается в её прекрасный широкий зад. Дама с тремя сумками подпрыгивает до потолка «автобусика», и пытается отмахнутся от невидимого нахала своими увесистыми «сумарями». Я бормочу слова извинения. И только сейчас замечая, что свободных мест в маршрутке нет. Но дверь громко закрывается. И водитель с огромной радостью якутского охотника срывает с места свою переполненную упряжку. Дама с огромными сумками летит в моём направление. Я не успеваю увернуться от увесистой атомной бомбы. И мы, практически обнявшись, падаем на сидящих мальчиков и девочек. Которые шипят, как месячные дикие котята. Картина «Репкина» – «Приплыли».
Но в этом маленьком рассказе я хотел бы поделиться ещё одной проблемкой нашего маршрутного такси и мобильного прогресса. Это – говорильня везде, всегда и всё время. Без ограничения и без скромности. Эгоцентрично. Как будто вы одни в этом мире. И вам абсолютно наплевать на других людей с высоты своего неуёмного полёта и своих прогрессивных возможностей болтать всегда, болтать везде, обсуждая даже самые сокровенные интимные проблемы перед огромной аудиторией микро автобуса.
Надо сказать, что когда ты живёшь долго в одном районе. И когда примерно в одно и тоже время, ты садишься на одно и то же маршрутное такси, невольно замечаешь, что этих пассажиров, практически, каждого знаешь в лицо. Или знаком по той говорильной манере разговаривать по мобильному, приросшему к уху, телефону.
Женщина начинает говорить на остановке, и продолжает затянувшийся разговор, садясь в автобус. Как бы не замечая того, что я с трудом успеваю открыть перед неё тяжёлые двери. Помня уроки прошлого, слегка отстав от её фигуристой кормы.
Повелительным жестом она помахивает денежной купюрой. И это означает: - Эй, передайте кто-нибудь. Я понимаю, что этот «эй» - я. И беру отцовскую заботу на себя. Не забывая отдать сдачу. А если в сутолоке выпала монета, залезть в свой кошелёк и восполнить недостающий рубль, чтобы не было маленького «бемца». Разговоры разговорами, а деньги для дам – святое. И не дай нам Боже недодать.
Ну, слава Богу и слава руководству транспортными средствами, сегодня мне досталось место и возможность, закрыв глаза, послушать проблемы моих соседей.
Девушка, как обычно в который раз говорит своему «бой френду»:- Не звони. Всё кончено. И в который раз перезванивает ему и спрашивает: - Чего не звоним? Нашёл другую?.. Я невольно пожимаю плечами. Как можно за три минуты отыскать другую? Это что полевые цветы на цветочной поляне? Девчонка вновь закрывает крышку «мобилы». И в очередной раз даёт распоряжение о вечернем свидании. Бабулька на переднем сиденье достаёт заезженную «Моторолу» времён неолита, и просит соседку набрать номер. Глаза она забыла дома. Перекрикивая молодую, бабушка спрашивает номер своей подружки. Но не может запомнить или записать подсказанный номер. И успокоившись, говорит, что перезвонит потом. Но самое смешное и страшное начинается тогда, когда кто-то звонит водителю нашего автобуса смерти. Наши дороги приморского города, это сплошные повороты с резкими подъёмами, и как вы догадались, с резкими спусками. Звонок к водителю. Одной рукой он продолжает делать то, за что получает деньги. Крутит штурвал своей повозки. Другой рукой держит телефон возле уха. И в это время - обязательно женщина протягивает ему очередной транш за проезд. Мои глаза уже не закрыты. Они широко раскрыты. Зрачки постепенно расширяются в ожидание развязки. Чтобы взять деньги, нужно на повороте бросить руль. Что-то попадает мне в глаз. Когда я вновь открываю глаза, водитель, продолжая разговор по телефону, и, выходя из поворота, передаёт сдачу. Боже!? Чем же он держал руль всё это время???
Мне надоедает быть зрителем пародий и маленьких драм. Из своего кармана я достаю внучкин пластмассовый телефон. И делаю вид, что звоню, набирая по мёртвым клавишам одиннадцати знаковое не существующее число.
Алло, алло. Можно к телефону Володю? Девушка. Это для вас Володя – Владимир Владимирович. А для меня просто Вова. Скажите, что Шура из Сочи. Он поймёт, какой Шура. Но только не из МУРА. Шутка.
Через несколько секунд. Володя, привет. Ну, как ты долетел вчера? Хорошо? Даже вздремнул на своём самолёте? Стюардессы не донимали? Шутка. Володя. У меня к тебе просьба… Краем глаза замечаю, что первая прекратила говорить «бабулька» на переднем сиденье. Второй – водитель, бросив незнакомому абоненту: - Потом перезвоню. Слава внучкиному телефону, сегодня мы доедем куда нужно и даже живыми. Но я уже не в силах остановиться и продолжаю начатую игру в телефон. Ты знаешь, Володь, у нас ужасный мэр. Практически продал всё побережье. Земельные участки только за взятки. Даже есть время передачи взяток. Да, Володя. После восемнадцати часов. Раньше взятки не принимают. Дисциплина. Сбоку девица в очередной раз закрывает свой навороченный телефон и отворачивается к окну. Её ухо поворачивается в мою сторону. Ты не мог снять паразита? С
23 окт 2012, 13:53
Скоро и стадион продадут с единственным кинотеатром в городе. Спасибо тебе от всех нас. Я машинально киваю головой и замечаю, что все сидящие в автобусе так же кивают в такт движения маршрутного такси. И, когда головы пассажиров перестают кивать, наверное, устав, голова водителя продолжает поступательно перемещаться верх и вниз.
Доехав до нужной мне остановки, я выхожу из автобуса с огромным удовлетворением, пряча в кармане внучкину игрушечную «мобилу». Через неделю центральный кинотеатр действительно продают. Зама главы города ловят на получение взятки. А губернатор через двадцать дней назначает перевыборы не состоявшегося хозяина города. И когда я в очередной раз сажусь в маршрутное такси, никто из пассажиров не пытается заговорить по телефону. Водитель шипит в трубку невидимому дозвонившемуся: - Я перезвоню. Да, это он. Он в машине. Я с большим удовольствием достаю внучкин телефон. Набираю одиннадцать цифр, громко ударяя по застывшим клавишам: - Володю можно? Ну, и что - что канцлер Германии? Скажите, что Шура благодарит его за оперативность в смене руководства города. И от всех жителей нашего города ему большой шалом. Шутка. Просто – привет. Все головы пассажиров кивают вверх и вниз. И как всегда дольше всех кивает голова нашего водителя, который держит руль двумя руками. На очередной остановке, когда я пытаюсь выйти из автобуса, впереди сидящая бабушка открывает мне тяжёлую дверь и ласково крестит мою спину. Я этого не вижу. Но чувствую. Надо бы всё-таки купить настоящий телефон. Стыдно вам, Александр Николаевич не иметь то, что имеет каждый школьник и даже пенсионер. А может быть в пластмассовом телефоне больше толку? А?...
39. У меня в жизни было несколько тёщ. И с каждой - я жил очень дружно. Наверное, из-за того, что никогда не рассказывал им анекдотов про тёщ. Чаще – про нерадивых жён и обманутых мужей. Первая тёща всегда звонила мне в аспирантуру, когда, не дай Бог, моя первая жена неожиданно с ревизией вылетала ко мне вечерним самолётом. Наш брак, благодаря материнской заботе, просуществовал на семь лет дольше. Вторая же «мамо» вообще не любила свою дочь – мою вторую «женульку». Да и к двум своим отпрыскам относилась весьма прохладно. Наверное, этот лёд и сыграл с нею злую шутку. Но всё по порядку. Каждому блину свой рот.
А блины покойница любила печь в больших количествах. Особо - любила угощать зятя, когда он целыми днями возил любимую тёщу по огромному городу на свой старенькой Волге. И реже, на нашу совместную гордость – пригородную дачу. Зять – это я. Чтобы не тревожить дух тёщи, наградим псевдонимом прекрасный и непокорённый дух именем - Дарья и отцом – Кузьмичом. Получилось красиво – Дарья Кузьминична.
Весна. Гусь на гуся, щепка на щепку. А мы - на нашу дачу. Надо сказать, что в рабовладельческом строе были Изауры – героини нашумевшего телевизионного сериала. Скорее всего, я был родным братом темнокожей героини. У меня складывалось впечатление, что только я мог копать, бороновать, сажать, косить траву. И вообще – заниматься сельским хозяйством в полный рост и в полной мере. Моя Кузьминична брала на себя основную функцию в сельском хозяйстве – руководящую. Это был во истину-фантастическое и тяжкое занятие. Поэтому, перед сельхоз работами она просила меня вынести для неё небольшой стульчик, поставить перед грядками и помочь ей воссесть на этот руководящий портативный трон с кучей пакетиков семян.
Работа начиналась с традиционного крещения земельного участка, на котором работал один раб – её любимый зять. Моя жена никогда не брала в руки тяжелее, чем … Но об этом в следующем рассказе. Если Господь сподобит.
Под пристальным и неусыпным взором, пласты земли успешно переворачивались, затем разбивались, зачастую вместе с медлительными земляными червяками. Кузьминична только морщилась, но не останавливала процесс посадки. Когда в очередной раз комья земли были разбиты в пыль, и сделаны лунки под посадку чего-то прекрасного, Кузьминична выдавала мне семена и пристально следила за глубиной засовываемых мною семечек. Только рукой без перчаток, и только с огромной любовью, как мне объяснила «мамо», я накрывал каждую лунку пылью и потом своего рабского труда. Затем я приносил в огромных ведрах воду для полива и разбрызгивал лейкой над захороненными семенами колодезную чистую воду. Весь процесс обработки и посадки занимал несколько часов. И ни разу мне не предложили чашку чая или бутерброд. Поскольку я не курил, то и перекура я был лишён напрочь.
Омыв грязные руки, я помогал «тёщеньки» подняться с трона. Она с гордостью окидывала га засеянной «поляны», и трижды крестила ровные и политые потом и колодезной водицей грядки, произнеся с королевским достоинством: - А теперь, ребятки, выживайте!
Процесс сельскохозяйственных работ был завершён. Больше никто и никогда не видел результата проведённых работ. Чаще на грядках, вырастало что-то космическое и явно не съедобное, но в ограниченных количествах. И для меня до сих пор остаётся загадкой: - На кой хрен и кому это было нужно? Причём, тёща ни разу не поинтересовалась об урожае на нашем огороде. Летом она практически не выезжала с нами на дачу, так как не уважала мух и комаров. Возможно, просто в её доме в двух внушительных холодильниках было всё, что даёт право говорить о королевском происхождении и повадках царицы.
Но прошли годы. Тёща умерла. За организацию похорон взялись любимые отпрыски. Я же занял денег у друзей и приехал с родной женушкой на процесс погребения, вовсе не предполагая уготованной судьбой ролью.
Приближался час выноса и вывоза. И только в это время родной сын тещи, командир вертолётчик, вспомнил, что забыл заказать перевозку, катафалк. Как - то невзначай, но определённо, взоры обратились в мою сторону. И я тогда точно подумал: - Могу копать, могу не копать… А закопать - всё равно нужно. Вздохнув, я сел в свою старенькую Волгу-фургон и поехал к холодильнику. Гроб в машину поместился на удивление легко. Я поехал впереди траурной процессии. Всё время, тормозя себя, чтобы не поехать с положенной для движения скоростью, мысленно разговаривая с покойницей: - Ну, вот Дарья Кузьминична. Пожалела ты помочь зятю купить новую машину. Наверное, знала: кто тебя отвезёт в последний путь. Знаю, с тёмными силами ты была «на ты». Но это уже твои проблемы.
На кладбище нас явно не ждали. Могила была выкопана наполовину. А копатели в этот день были изрядно набравшимися с предыдущих нескольких похорон. Я, не задумываясь, взялся за лопату и успокоился только тогда, когда над сосновым гробом моей незабвенной вырос внушительный курган. Опершись на лопату, я посмотрел на результат своего труда. А потом, вспомнив, трижды перекрестил новую посадку. Из этих семян точно ничего не вырастит. Возможно, только бурьян. Но и его ты не увидишь, Кузьминична, как не хотела видеть результаты моего… Но затем поправился: нашего с тобой труда. Покойся с миром. А вот берёзку рядом с могилкой я тебе посажу определённо. Возможно, она приживётся, и твой характер не погасит эту красоту. Живую красоту.
40. Из ненапечатанных объявлений. Потерялся доберман. Характер скверный, нордический, злобный, фашистский. Если кто-то обнаружит эту сволочь, не звоните по указанному ниже телефону мне – симпатичной, одинокой, молодой, темпераментной, сексуальной натуральной блондинке, бальзаковского возраста. Если надумаете позвонить просто так, телефон там же, где не нужно звонить. Зовут Изольда. Имя немецкое. Но после добермана обязательно поменяю на что-то более прекрасное. Позвони. Подумаем вместе.
41.Похудела на 41 кг. Телефон …………. Позвонил. Слабый голос ответил. А……. И добавил – Лё. Я почему –то промолчал, не ожидая такого ответа. На другом конце трубки женский голос прошипел: - А ещё издевается сволочь. И положила трубку. Нужно всё-таки позвонить Барменталю. Как его зовут?
42.Продаю трёх этажную дачу. Позвонил. Настроение было шаловливое и игривое. На другом конце бойцовский голос ответил: - Капитан Шуйко «слухает». Я по объявлению: - Вы продаёте дачу и кусок Родины? В трубку засопели. А кто спрашивает? Кого это интересует?
Я медленно положил трубку и хихикнул. Розыгрыш удался. В дверь позвонили. Я подошёл и спросил:- Кто? Конь в пальто. Капитан Шуйко. Открывай, гнида. Так это значит, у тебя есть деньги, чтобы купить трёхэтажную дачу и кусок Родины?
..Уважаемый Прокурор. Проведённые семь лет в колонии строгого режима помогли мне осознать бесперспективность телефонных розыгрышей. И доказали мне и всем моим родственникам несокрушимость меча и орала наших могучих, любимых органов. Прошу Вас уменьшить срок наказания. Я уже давно всё осознал без телефонного аппарата. И никогда в жизни не подойду ни к одной телефонной будке. Моя шутка была направлена только капитану Шуйко, и не распространялась на наш непоколебимый, любимый строй.
…Ответ заключённому через год. Гражданин П.П.. Наша исправительная система самая удачная система в мире. И самая гуманная. Я буду ходатайствовать, чтобы тебя амнистировали за неделю до окончания пожизненного срока, шутник. И подпись: генерал-майор Шуйко.
43.Простомол! Просто засунь под … Стоп, стоп, и ещё раз стоп. Заорал кинорежиссёр. Любезный. Я же вам говорил, что засовывать под язык можно валидол. А простомол – это специфичный рекламируемый нами препарат. И к тому же: я предлагал вам каскадёра? Предлагал?!!. А вы всё система Станиславского, система перевоплощения. Игра настоящего героя. Бельмондо рязанский нашёлся. Извините за вульгарность, мать вашу. Да, да родной. Мать вашу, работника министерства, которая потребовала вас на эту роль. Мы,- продолжал взбешённый режиссёр- Рекламируем немецкий препарат от про-с-та-ты. Это совсем не просто художественным высоким языком достать до самых интимных мест как мужского, так и женского населения страны. Вы это понимаете: какая ответственность лежит на вас в первую очередь? Голубчик, постарайтесь, постарайтесь на конец. Кто сказал: на чей конец? Я вам шутники…Милейший. Нагнитесь пожалуйста. Да. Если бы всё было так просто: - Засунь под язык…Под язык. Хохотнул режиссёр. Под язык. Повторил он чему – то улыбаясь…
Когда ролик с долгими творческими изысканиями был отснят и показан нашим консультантам, гневу и разочарованию уважаемого профессора проктолога, не было границ. Ну, Вадим Петрович, Вадим Петрович. Разочаровали старика, разочаровали. Говорил он, обращаясь, после предварительного просмотра к кинорежиссёру. Порнуха какая-то. Кто же покажет такое?
Спустя год, наш ролик завоевал первое место на престижном международном кинофестивале рекламных роликов в номинации «Самой нелепейшей, но весёлой кинорекламе». Всему коллективу была вручена денежная премия в виде европейской валюты. Одна уважаемая немецкая фирма приобрела наш ролик за бешеные деньги. И крутила этот шедевр даже днём с предупреждением возрастного ценза. Рекламируемое лекарство приобреталось с огромным успехом даже представительницами слабого пола. Но я в дальнейшем отказался сниматься в рекламных роликах этого смелого и экстравагантного режиссёра. Уж больно реалистично и не эстетично на весь экран выглядел мой зад, глотающий одну за другой ампулки красного кровяного цвета и всё время приговаривающий: Простомол. Просто. Но не под язык…Хорошо ещё, что моего лица не было видно в этом трёхминутном ролике славы.
44.Умри несчастная, - заверещало Отелло. И протянуло свои грязные руки к белоснежной лебединой шее. Дездемона отмахнулась от насидающего маврика. Умри, умри. Каждую зарплату такое. Пить надо меньше. Умри, умри. А кто тебе борщ готовить будет? Носовые платки стирать станет? Кассия что ли? С голоду сдохнешь в своей крепости… Дездемона приподнялась с кровати и перед зеркалом поправила взбившиеся локоны. Придумал бы что-нибудь посвежее. Скучно мне с тобой, ночь моя Петербургская. Отелло отступило на шаг, но не сдавалось. Ну, Дездемоночка, ты же мне изменяешь, любимая? И с моими подчинёнными? А что же вы прикажите мне делать, сударь? Здесь панели нет. Остров. Да, и ваш постоянный штат ежемесячно проходит медосмотр. Даю слово, что я никогда, ни с кем из командировочных ни за какие посулы или подарки не спала, чтобы не дай Господь не наградить вас какой нибудь неизлечимой болезнью страсти и любви. Вот вам святой крест. Дездемона широким жестом перекрестилась. А обескураженный мавр сдался на милость победительницы. Ну, хорошо, хорошо, моя любимая. Я верю вашей добродетели и вверяюсь полностью вашим заботам. Позвольте удалиться. Дела государственной важности. Отелло важно раскланялось и удалилось допивать, спрятанную в крайней башне Мартини с оливками. А Дездемона вновь улеглась на широкую кровать, похожую на будущее футбольное поле и свесила нежную белоснежную ручку: - Любимый. Выползай. Он ушёл. Из-под кровати вылез запылённый гвардеец почти без обмундирования, в одной перевязи с большим испанским мечом. И громко чихнул: - Дездемоночка. Ну, хотя бы раз в неделю надо пылесосить под кроватью. Пыли – немеренно. Сударыня. Ваш Отелло когда-нибудь нас задушит. Супруг ваш такой не светский, такой вспыльчивый. Вспыльчивый, но мавр, - ответила светская львица. Причём, практически импотент. Холодные камни замка и частые забавы со спиртным сделали своё чёрное дело. А пропылесосить я прикажу. И не будьте такой занудой, Кассия. Иначе мне придётся пожаловаться мужу, какой вы противный. И вряд ли вы справитесь с гневом этого импотента. Вы же не Дездемона?
45.Я стоял в небольшой очереди за овощами, и невольно слушал прекрасные диалоги между покупательницами и продавщицей, которая старательно исполняла пожелания женщин.
-Мне бы килограмм моркови. Ну, что вы кладёте? Мне с тупым кончиком. Да. Не слишком длинную. Не слишком толстую. Так, на два ваших пальчика. Ой! Какая она немытая. Ну, да ладно. Отмою щёточкой под «душиком».
Вторая покупательница. И мне килограмм. Только подлиннее и пошире. Три-четыре пальца. Нет, моих. Вот, смотрите. Причём здесь маникюр? Конечно, без маникюра. Кто моркови будет делать такой маникюр? Полторы «тыщи» стоит. Да. Телефон мастерицы дам.
Мужчина-ветеран замечает соседу. Громко. Толи плохо слышит, толи специально.
-Слушай, Петрович. Вчера возле нашего дома магазин открывали. Презентацию устроили. Я – дурень встал в очередь. Думал, что перепадёт. По-дешёвке обломится. Не прочитал вывеску. На иностранном написано. Ты же знаешь, что я кроме немецкого «не шпрехую» никакого. Оказался секс-шоп. Не для пенсионеров. Мне кажется, все эти кумушки там были на открытие. А сегодня побежали за морковью. Там самый дешёвый агрегат стоит полтора кг моркови. Не выгодно брать. Вот они и выгибаются: два пальца, три пальца. Куда мужиков разогнали? Полторы «тыщи» ногти? Разве с такими «манюкюрами» замуж выходят? И остаётся только морковка. Подлинее, покороче. Тьфу. Срам.
-Дай, мне дочка. Продолжал ветеран, обращаясь к продавщице. Полтора-два килограмма морковки и килограмм пять белокочанной. На засолку. Подумав, добавил к сказанному:-
Петрович. Ты помнишь, перед Берлином нам какое-то лекарство выдавали, чтобы мы немок не щупали. Вчера эта таблетка впервые стала действовать. Через неделю заходи на капустку. Попробуем нашим методом растворить берлинскую заразу. Сто грамм ещё никому не помешали. Да ещё под малосольную капустку с морковкой и яблочками. Война, война. Что она с нашим братом делает? Как бы моя старая за морковкой не побежала. Слава Богу, что кроме молочного и хлебного магазина она ничего больше не знает. Языкам не обучена. Да и хорошо, что дура. Но без маникюра.
46.Практику мне пришлось проходить в городской прокуратуре одного не большого, но быстро развивающегося городка на севере столицы. Не имея практического следственного опыта ведения дел, я очень старался. И за месяц работы раскрутил все висячие дела, доказав виновностям всем тем, на кого мне указали сердобольные сослуживцы. Правда, дела до судов не дошли. Так как у обвиняемых оказывались ещё большие и более влиятельные покровители, чем наш шеф. Получив очередное ай-я-яй от шефа краевой прокуратуры, наш босс вызвал меня и бросил очередное дело передо мною на стол. Всё, хватит. Займись-ка вот этим делом, которое мне не даёт спать вот уже полгода. Ты знаешь, что в нашем отделе при странных обстоятельствах погибли три следователя, которые работали по одному и тому же делу? Знаешь? Хорошо. Изучи, доложи план действий и приступай. Мне не надо было повторять несколько раз святые для новичка истины. Просидев за рабочим столом практически всю ночь, я выяснил следующие странные закономерности. Все следователи прокуратуры погибали при выезде на место происшествия. А местом происшествия – была строительная площадка жилого двенадцати этажного престижного дома. Все следователи упали с высоты четвёртого этажа. И шансов выжить у них не было. Доложив шефу план мероприятий. Получив одобрение в виде покашливания в кулак и: - Давай, давай. Я бросился раскрывать дело века.
На стройке царил бардак. С огромным трудом я нашёл прораба, который ошалелыми глазами изучил моё служебное удостоверение. И по- отечески потрепал меня по погону: - Такой молодой. Жаль.
И мы пошли на место падения и гибели бывших сослуживцев. Прораб ничего существенного не рассказал. Всё, что он мне успел рассказать по дороге к месту происшествия, было в деле. Да, у них на стройке произошёл несчастный случай. Разбился молодой гастарбайтер из Молдавии. Поскольку рабочий был молдованиным, руководство строительства даже в показателях охраны труда не проводило этот случай. Единственное, почему-то стали один за другим гибнуть следователи местной прокуратуры. А это было уже на уровне фантастики и парадоксов времени.
Я попросил каску и наотрез отказался, чтобы кто-нибудь сопровождал меня на предполагаемое место падения. А зря. Забравшись по запылённой лестнице на уровень пятого этажа, я огляделся. Передо мной открылась великолепная панорама расстилающегося до излучины реки городка. В двух кварталах было видно серое здание прокуратуры с не покрашенной крышей. В голове всё время крутилось:- Почему, почему свалились мужики, раскрывшие ни одно дело, ни однократно рисковавшие своими жизнями ради нескольких строчек в газете?
Я посмотрел в противоположную сторону. Напротив стройки стоял девятиэтажный дом, пожалуй, ни чем не отличавшийся от остальных домов в этом городе. Интересно. А жильцов дома кто-нибудь опрашивал по факту случившегося? Внизу раздались удары небольшого колокола, который извещал о наступающем обеде. Рабочие потянулись по лестнице вниз. Между двумя строящимися коробками дома лежала огромная доска без перил и поручней. И какой-то молодой парень, лихо балансирую руками, прошёл с соседней коробки, сокращая и ускоряя свой путь на обед. Я подошёл к этой доске, и поставил свою ногу на край доски. И посмотрел вниз. Всё сходилось. Падение моих коллег происходило именно с этого места. Что же послужило катализатором смерти? Я встал второй ногой на этот непрочный и зловещий мостик.
А в это время в соседнем доме напротив стройки проснулась стриптизёрша Любаня, которая до обеда сладко отсыпалась в мягкой кроватке, в своей рабочей форме, т.е. в одежде Евы. Но без Адама который, сбежал от неё утром рано, получив дополнительные удовольствия за дополнительную оплату за ненормированный рабочий день.
Любаня подошла к окну, и раздвинула жалюзи. Солнце стояло высоко в вышине и слепило глаза. Девушка стала растирать левой и правой рукой свои могучие груди пятого размера - основную достопримечательность стрип-бара на Фонтанке. Стройка вплотную подступила к дому. И уже нельзя было разглядеть величественный вид внизу лежащего городка, излучину реки и в двух кварталах от дома серое здание районной прокуратуры, в которой работал один из постоянных гостей, покровительствующий одинокой, ну, почти одинокой девушке.
Раздался крик. И что-то похожее на мужчину в форме свалилось вниз с соседнего строящегося здания. Любане показалось, что она услышала даже: - Я знаю причину… Но возможно ей только это показалось.
Спустя неделю, «постоянный гость» проводил девушку до дверей её квартиры и остался до утра. Помимо постоянных подарков, он находился в своей квартире, купленной по случаю и недорого. Наутро за чашкой кофе, он подошёл к окну и стал смотреть на строительство. Жаль,- произнёс он. Такой вид закрыли. Нужно поменять квартиру на лучшую. Да, и столько подчинённых разбились на этой стройке, работая над нераскрытым до сих пор делом. Ужас…А «ужас» в одном неглиже привычно массировала грудь пятого размера. Ужас, ужас. Но не ужас, ужас…

Послесловие.

Рассказы не дописаны. Они рождаются и роятся в моей голове. А вернее, жизнь преподносит новые сюжеты. И можно надеяться на продолжение этой книги, если кто-нибудь купит изданную. По-крайней мере, моя любимая обещала помочь с её изданием. Видно, замучила совесть, что условия договора она не выполнила. А возможно, просто думает, что мы получим когда-нибудь с продажи такую сумму, которая позволит нам рассчитаться с долгами, которые возникли от издания новых рассказов. А может быть, лучше не издавать? И долгов не будет? А?...

Сообщений: 3 Страница 1 из 1
Ответить

Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 0

cron